Мечтать не вредно

Он не закончил фразу, настолько мрачным показалось ему самому свое предположение.

— Понимаете, Антон Иванович, — начал Пенс, старательно пряча глаза. — Мы все еще ищем Александру.

— У меня? — удивился старик.

— Нет, но…

— У вас, — раздался из-за двери холодный голос Эльвиры, после чего на сцене появилась и она сама. — Только нашли мы вот эту вещицу.

Она торжественно предъявила ему крест. Старик охнул и сел, беззвучно шевеля губами.

— И нам очень хочется узнать, как он у вас оказался! — заключила Эльвира.

— Господи, — простонал старик, — я так и знал, что добра от этого креста мне не будет! И Стелле тоже…

— Стелле? — вытаращилась она на него.

— Ну конечно, Стелле. Это моя ученица. Стелла. Я занимаюсь с ней живописью. Она приехала сюда в гости с отцом. Стелла очень славная девочка и неплохая пейзажистка. Вот только последнее время с ней творится что-то неладное. Но ко мне она очень привязана. Наверное, потому, что я единственный отношусь к девочке серьезно! Крест этот принесла мне она. Сказала, что ей подарил его Филипп — она же в этого подонка была влюблена, как ребенок в новогоднюю елку!

А объяснять девочке, что перед ней банальный вор в законе, было бессмысленно! Ведь Стелла всю жизнь воображала себя принцессой, которую должен похитить викинг. Я ведь даже ходил к нему, пытался поговорить с ним о Стелле. А он меня слушал вполуха, а потом вдруг мечтательно улыбнулся и попросил нарисовать портрет Александры!

И вы знаете, что я тогда понял? Передо мной такой странный треугольник, что нормальному человеку этого совершенно не понять! Вся троица помешана на каких-то вымыслах, далеких от реальности! Посмотрите сами — Филипп зачитывался любовными романами и был страстно влюблен в поклонницу Франсуа Вийона! Я ведь правильно понял, что ваша подружка от него без ума? А Стелла читала классику, начиная от «Старшей Эдды» и кончая Шиллером, но у всех троих одна и та же жажда необычного!

Он грустно посмотрел за окно и спросил тихо:

— Пожалуйста, скажите мне, ведь это не Стелла убила Филиппа?

Он смотрел на них с невысказанной надеждой. О, пусть это будет не так!

— Не знаем, — честно ответил Пенс. — Вы так ее любите?

— У меня никогда не было своей дочери, — пожал плечами старик, печально улыбаясь. — Да, я ее очень люблю. И молю об одном. Чтобы мои предположения оказались далекими от истины!

— Насчет креста она вам наврала — никогда Филипп ей ничего подобного не дарил и дарить не собирался! — сказала Эльвира.

— Сейчас я все это понимаю, — вздохнул старик. — Но я ни в чем никогда не мог отказать моей Стелле. А этот ваш Филипп ее обманул. Обещал ей любовь…

— О, боже! Я знаю своего кузена — он мог с три короба наобещать, даже любовь. Только вот если бы с Сашкой что случилось по вашей милости, как бы вам было? Хорошо?

Он не ответил.

— Но Стелла… — прошептал он еле слышно, поднимая на них беззащитные глаза.

— Вруха она, Стелла эта, — безжалостно подытожила Эльвира. — Никакого креста ей Филипп не дарил. Она его просто-напросто украла. С кем поведешься, от того и наберешься!

* * *

Она сразу поняла по моему взгляду, что мне все известно. Беспомощно оглянувшись, отступила на шаг.

— Зачем? — спросила я ее.

Стелла смотрела широко распахнутыми глазами и была теперь похожа на брошенного ребенка.

— Я не хотела, — прошептала она одними губами. — Я не хотела убивать Алису Давыдовну. Она увидела крест, а он был мой, мой!

— А Филиппа?

Я сейчас задыхалась от жалости к этой девчонке, такой перепуганной и такой глупой!

— Он надо мной смеялся, — нахмурилась она. — Я была должна что-то сделать, чтобы остановить его!

— Господи, Стелла! — выдохнула я. — Что ты наделала! Ты понимаешь?

— Да, — беззвучно прошептала она. — Но я ничего не могла с этим поделать. Понимаешь, Алиса Давыдовна осталась бы жива. Просто она очень испугалась, когда я взмахнула рукой! А окно оказалось плохо закрыто… Папа сказал, что так к лучшему.

— Папа был рядом? — не поверила я своим ушам. — То есть твой папа все прекрасно знал, и про Филиппа тоже?

— Про Филиппа? Конечно, знал, — она отвернулась к окну. — Но, когда он взял в руки револьвер, я…

— Подожди, Стелла! Ты же говорила, что Филиппа убила ты!

— Конечно, я. Потому что этот крест должен был принадлежать мне. Я потом испугалась, а папа взял револьвер и выстрелил.

— Стелла, что случилось у Филиппа в кабинете? — сурово спросила я. — Как ты убила Филиппа?

— Я его ударила. Очень сильно. Потому что он смеялся надо мной. Он сказал, что я маленькая идиотка с непомерной гордыней. И что мне надо лечиться у психиатра.

— «Кто лебедицу вороном зовет», — пробормотала я. — И что было дальше?

— А потом папа сказал, что, если выстрелить, подумают на тебя. И выстрелил. И я убежала. Потому что мне было страшно. А крест кто-то взял. Но потом я поняла кто и украла его. Нельзя же допускать, чтобы у тебя отнимали все? Я пришла к ней в комнату и унесла его, а потом спрятала у своего единственного друга.

Черт возьми! Похоже, папа хотел Филипповой кончины очень сильно.

— Меня теперь арестуют? — тихо спросила она.