Мечтатель

…вообще гильдия Охотников — довольно демократичная организация. Однако человек — такая зараза, что норовит везде и всюду создать нечто иерархическое. А не создать, так хотя бы продемонстрировать. Меньше всего Сайл заслуживал звания позёра, и левую ногу ему не карета на людной улице «откусила». Но всё же самый туповатый ученик, едва-едва выдернутый с грядки на задворках родной деревни, при виде Железноступа — его трости, манер, лица и обманчиво простых одежд — моментально соображал: ага, благородный!

В своём доме (а на базе, что под Сигнаром, у него имелся дом… и ещё один дом, побольше, скорее даже особняк — в центре города), в присутствии жены, иной раз появлявшейся около Сайла молчаливым призраком, Железноступ производил на неокрепшие умы ещё более сильное впечатление. Практически сокрушительное.

Если бы не опыт общения с моим дедом, ветераном Великой Отечественной, майором в отставке — я бы его побаивался. А так… всего лишь слегка робел. На фоне безусловного уважения.

— Присаживайтесь, Иан-па, — широким жестом указал мне Сайл на кресло, стоящее у не зажжённого камина в трёх метрах от его собственного кресла. — Приказать подать напитки?

— Благодарю, саорэ. Я не отказался бы от лёгкого вина.

О, этикет, этикет! Обращение по имени, без дополнительных уточнений, но в вежливой форме — знак приязни, чуть ли не родства. В благородных семьях старшие члены фамилии именно так обращаются к младшим. В нашем случае это как призыв помнить о том, что мы оба — Охотники. Опытный, но бывший и будущий, но вполне перспективный. Соответственно, согласие с предложением — свидетельство личного расположения к тому, кто его озвучил. Если согласие не сопровождается дополнительными условиями («А подать мне „Мускат белый Красного Камня“ урожая восемьдесят шестого года!»), следует расценить его как признание чужого старшинства. В данном случае вполне естественного, поскольку я в гостях.

После моего ответа Железноступ даже не счёл нужным посмотреть на горничную, которая отворила мне двери и без единого слова провела в гостиную. Та и без того знала свой манёвр: поклонилась, хотя ни хозяин, ни я не могли её видеть, после чего бесшумно ушла за вином.

Завидная дрессура, что тут скажешь… такая прислуга — ещё одна метка статуса: за деньги в этом мире можно нанять лишь бледное подобие настоящих специалистов услужения. Готов дать лишних десять проходов по полосе препятствий, если эта тихая, словно смерть, дама средних лет в классическом одеянии чёрного цвета, похожем на пончо с разрезами, не принадлежит к династии потомственных вассалов моего гостеприимного хозяина. И если её стаж на нынешнем месте службы меньше десяти лет.

— Не так много времени прошло, — снова заговорил Сайл, — но вы многого добились. Очень многого. И теперь вы знаете о гильдии гораздо больше, чем в середине лета. Ответьте же, Иан-па: не угасло ли ваше желание стать одним из нас?

— Отнюдь нет. Быть Охотником — достойная стезя.

— Можете ли вы разъяснить мотивы?

«Оп! А вопрос и ответ на него отчего-то очень важны… отчего?

Попробую-ка проехаться по… возвышенным местам. Если даже он сочтёт это непрямой лестью, особого вреда от этого не будет».

— Издавна одни занятия считались более достойными и почётными, чем другие. — Начало обдуманное, размеренное, ровное. Искренность ответа в таких случаях подчёркивается не порывистостью, а пространностью; что ж, мне не трудно сказать несколько десятков слов там, где вполне хватило бы краткого ответа по существу. — Чтобы не углубляться в поисках примеров, скажу, что мой дед воевал и с честью исполнил свой долг перед родиной. Но великое княжество Варрское и другие страны здешних человеческих земель чужие мне. Воевать за одну из них я мог бы лишь в качестве наёмника. Именно поэтому я выбрал гильдию Охотников в качестве своего нового дома: ведь её члены защищают вообще весь привычный мир и всех живущих в нём. Вне зависимости от того, каковы эти живущие.

С ответом я угадал. По крайней мере, от Железноступа повеяло довольством. Причём с отчётливым всплеском-акцентом на последней фразе монолога.

Интересно, что бы это значило?

А разговор меж тем свернул в довольно странном направлении:

— Я слышал, что вы, Иан-па, в один день разговаривали и с гномами, и с эльфами. Что скажете вы о них?

Что ж, честность — лучшая политика. В том числе и в довольно мутном разговоре, целей которого я не понимаю до сих пор.

— Гномы, живущие на базе гильдии, показались мне излишне подозрительными. Негибкими и замкнутыми. Что до алэфэш… с ними мне удалось найти общий язык. Хотя я не уверен, что эти достойные представители своего народа готовы доверять мне так же, как я доверился им.