Мечтательница из Остенде

Решив смириться с неизбежностью, он издалека кивнул подругам кузины, давая понять, что не собирается присоединяться к импровизированному коллоквиуму. Опершись локтями на бортик тележки, он рассеянно посмотрел на продукты. Взгляд его уперся в обложку книги. Какая вульгарность! Красное на черном, выпуклые золотые буквы, избыточно экспрессивная графика, призванная создать впечатление, что внутри содержится нечто жуткое, будто на книгу наклеили этикетку, призывающую к бдительности: «Осторожно, яд!» или «Стой, высокое напряжение! Смертельно опасно!» Один заголовок чего стоил: «Комната мрачных тайн». Трудно придумать более идиотское название! Готика и современность, наложение безвкусицы! К тому же, не ограничившись названием, издатель добавил: «Когда вы закроете книгу, вам по-прежнему будет страшно!» Что за ничтожество… Даже нет смысла открывать книгу, чтобы удостовериться, какая это гадость.

Крис Блэк… Да он скорее удавится, чем станет читать такое! Она к тому же увесистая, пухлая, как Сильвия, впрочем, так и положено за ваши денежки.

Убедившись, что Сильвия и ее подруги погружены в беседу и не смотрят в его сторону, он незаметно перевернул этот кирпич. Сколько же здесь страниц? Восемьсот! Какой ужас! Подумать только, сколько деревьев загубили, чтобы напечатать эту макулатуру. Мир, должно быть, наводнен миллионами экземпляров творений этого мерзавца Криса Блэка… Каждый его бестселлер равносилен гибели леса, простоявшего три сотни лет. Удар топора — и плакали березы… Эти типы губят природу, площадь лесов — а это легкие планеты — сокращается, рушится экосистема, кислорода становится все меньше — и все для того, чтобы толстухи получали свои увесистые тома, чья ценность равняется нулю! Это просто отвратительно…

Поскольку Сильвия и ее приятельницы болтали, начисто позабыв о Плиссоне, он склонился, чтобы прочесть, что написано на обороте тома.

«Если бы Ева Симплон, агент ФБР, знала, куда ее заведет это приключение, она и минуты не задержалась бы в Дарквеле. А между тем этот дом она унаследовала после кончины тетки, которую едва знала. Ева поселилась здесь временно, чтобы встречать возможных покупателей. Наверное, следовало бы отказаться от коварного наследства, ведь это было для нее чревато таинственными и тревожными сюрпризами… Кто вчера в полночь расхаживал в глубине дома, в той недоступной комнате, которую ей так и не удалось обнаружить? Что означало разносившееся в ночной тишине пение псалмов? И кто были те странные покупатели, с ходу предложившие миллионы долларов за нелепое здание на пустыре? О какой такой рукописи шестнадцатого века однажды упоминала покойная тетка? Видимо, в ней содержались некие взрывоопасные сведения, что и объясняло подобное поведение.

А между тем для агента Евы Симплон испытания только начинались, и читатель рискует вместе с ней лишиться сна».

Прелестно… Кретинский сюжет — просто готовый киносценарий. Аллергия Мориса Плиссона распространялась и на фильмы: вечно эти пронзительные скрипки, голубоватое свечение экрана и светловолосая шлюха, бредущая во мраке… Поразительно вовсе не то, что находятся имбецилы, готовые читать подобный бред, а то, что есть бедняги, которые пишут это. Всякое ремесло заслуживает почтительного отношения, но все же есть более достойные способы наскрести денег на оплату жилья. К тому же, должно быть, писателю потребовалось несколько месяцев, чтобы родить эти восемьсот страниц. Вариантов два: либо этот Крис Блэк самодовольная свинья, либо он раб, к виску которого издатель приставил пистолет: «Старина, восемьсот страниц, и ни единым словом меньше!» — «Но почему именно восемьсот?» — «Да потому, бедный шизик, жалкий бумагомарака, что средний американец может выделить на литературу двадцать долларов и тридцать пять часов в месяц, ясно? Поэтому в романе должно быть восемьсот страниц, ни больше ни меньше. Это нормальное соотношение цены и качества, таков закон рынка. Ясно? И кончай цитировать Достоевского, я ненавижу коммунистов».