Мечтавший о солнце. Письма 1883–1890 годов

Теперь главная задача в этом месяце – не заболеть, и решить ее нелегко, хотя все вполне может удаться. Посмотрим. Я по-прежнему считаю, что я так же крепок, как наши крестьяне, которые тоже не особенно много едят, но остаются в живых и продолжают работать. Не волнуйся обо мне слишком сильно. Если сможешь прислать мне какую-нибудь дополнительную сумму – отлично, если не сможешь, я буду спокойно наблюдать, как пойдут дела. Мне не нравится, что у меня держится температура, и я рассуждаю так: пусть я ослаб, но я всегда следил за тем, чтобы не есть нездоровой пищи. Переутомление у меня тоже не сверхсильное, ведь я, вопреки всему, сохраняю хорошее настроение, так что переутомление возникло от слабости. Мне кажется, все должно пройти. Но ты понимаешь, что, если мне станет хуже и болезнь примет опасный оборот, она может оказаться тифом или тифозной горячкой.

Собственно говоря, думаю, что это не тиф, только по следующим причинам: 1) я много бывал на свежем воздухе, 2) как уже говорилось, даже когда я сильно недоедал, я из предосторожности ел только самую простую пищу вместо всякой дряни в дешевых ресторанах и 3) я сохраняю спокойствие и безмятежность вопреки всему.

Так что поживем – увидим. Не волнуйся обо мне, потому что я сам не волнуюсь. Я продолжаю считать, что, даже если у меня поднимется температура, я жил и питался слишком просто, чтобы болезнь так легко приняла опасный оборот. Ведь то или иное происходит не само собой, у всего есть свои причины.

Напиши мне поскорее, потому что мне это необходимо.

Что касается возвращения в Нюэнен – сообщи, как, по-твоему, будет лучше.

Но я там не нужен, кто-нибудь вроде, например, садовника Рейке не хуже меня справится с упаковкой и отправкой. Но ближе к марту, если это для чего-нибудь будет полезно, я буду готов на это.

Всего доброго, жму руку.

Твой Винсент

559 (450). Тео Ван Гогу. Антверпен, суббота, 6 февраля 1886, или около этой даты

Дорогой Тео,

твое письмо и вложенные в него 25 франков получил, благодарю за то и другое. Очень рад, что ты одобряешь мой план: приехать в Париж. Думаю, это поможет мне продвинуться вперед; в то же время, если я не поеду, тут легко может случиться пустая трата времени, потому что я слишком долго вращаюсь в одном и том же кругу и делаю одни и те же ошибки. Кроме того, и для тебя, думаю, будет неплохо приходить домой, в собственную мастерскую. Впрочем, я должен сказать о себе то же самое, что ты пишешь о себе: ты во мне разочаруешься.

И все-таки это хороший способ объединиться. И все-таки это поможет нам лучше понимать друг друга.

Что рассказать о моем здоровье? Я продолжаю верить, что смогу избежать серьезной болезни, но мне понадобится время, чтобы окрепнуть. После того как мне запломбируют еще два верхних зуба, верхняя челюсть, с которой было хуже всего, будет в порядке. Мне надо заплатить за нее 10 франков, а потом выложить еще 40 франков, чтобы привести в порядок нижние зубы.

Приведя зубы в порядок, я сброшу несколько годов из тех 10 лет, которые, судя по моему внешнему виду, провел в одиночном заключении. Ведь из-за плохих зубов – в наше время они встречаются не часто, поскольку их теперь так легко чинить, – так вот, из-за плохих зубов физиономия выглядит очень запущенной.

Кроме того, даже если я буду питаться тем же, чем и до сих пор, пища будет лучше перевариваться, если я стану хорошо разжевывать ее, и тогда мой желудок, возможно, придет в норму.

Теперь я понимаю, что мне действительно было очень худо, и, как ты сам пишешь, если бы я не принял мер, последствия могли бы быть печальными. Но постараюсь привести себя в порядок.

Несколько дней я не работал и несколько раз пораньше лег спать (а то из-за работы в клубах получалось, что я ложился около часу или двух). Я чувствую, что становлюсь от этого спокойнее.

Получил письмо от мамы, она пишет, что в марте они начинают паковать вещи.

Поскольку ты говоришь, что снял нынешнюю квартиру по июнь включительно, возможно, в марте мне лучше все-таки вернуться в Нюэнен. Вот только если я встречу там то же противодействие и те же нападки, что и до отъезда, то зря потеряю время, и хоть речь идет всего о нескольких месяцах, мне все же придется переехать, поскольку хочу написать несколько новых работ с видами сельской местности, чтобы привезти их с собой в Париж.

Этот Зиберт, преподаватель по античным гипсам, который вначале разговаривал со мной так, как я тебе рассказывал, сегодня явно старался поссориться со мной – вероятно, чтобы избавиться от меня. Но ничего не вышло, потому что я сказал: «Зачем вы затеваете со мной ссору? Я не хочу ссориться и, во всяком случае, не имею ни малейшего желания противоречить вам; вы же нарочно хотите поссориться со мной…»

Он явно не ожидал такого ответа и в этот раз не нашел что сказать; но в следующий раз, конечно, может добиться своего и подначить меня по-настоящему.