Мечты

Они сидели на подоконнике, прижавшись друг к другу на фоне бледной зимней луны. Если у него и были сомнения, кого выбрала бы Кошка, будь у неё этот выбор, теперь он увидел того, кто был для неё родственной душой. Только выбора он не давал никогда и никому. Делал то, что считал правильным, решая за себя и за других. И теперь исподтишка наблюдал за двумя потерянными детьми, что ищут поддержки друг у друга. Он уверился в этот момент, что его Кошка тоже очень и очень молода. И испугана.

Азарк тихонько гладил её. Спокойно, даже чуть мечтательно говорил:

- Мне кажется, что ты понимаешь меня лучше чем кто бы то ни было. И чувствуешь то же, что и я.

Кошка согласно боднула головой его руку и юноша негромко рассмеялся:

- Потому я открою тебе тайну. Я знаю, что Арс неправ в том, что мне не удержаться, когда я войду в полную силу. Знаешь почему? Потому, что я в неё никогда не войду. Я умру раньше...

Кошка не дала ему закончить. Подскочила, положила лапы ему на плечи, потёрлась головой о лицо, словно умоляя молчать. Он и замолчал на время. Осторожно обнял Кошку и нежно гладил её по ушкам. Отстранил от себя и закончил мысль, глядя ей в глаза:

- Не печалься обо мне. Я не боюсь. Отца и деда жаль немного, а так я даже рад, поверь. Не хочу пачкаться, а потому спорить с богами не буду. Пойду дальше и, может быть, смогу вернуться сюда, когда не нужно будет делать такой страшный выбор каждый день своей жизни. Нет во мне такой силы, как в Даросе. И не спорь! Он до конца будет бороться ради того, что считает правильным. И мир перевернёт ради тех, кого любит...

Глава 25.

Она тоже знала.

Чем дальше, тем больше Кира обретала себя. Нет, магии в теле кошки так и не появилось. Но, кроме того, она была ведающей, а это больше о душе, а не о теле. Она постепенно начинала видеть мир таким, каким привыкла видеть с детства: пронизанным нитями вероятностей, освещённым светочами, которыми сияла для неё каждая душа, каждая жизнь, от самой маленькой до души дракона.

А потому она стала отчётливо видеть, что юный идеалист, с которым она так подружилась в последнее время, действительно обладает на диво чистой, яркой душой. А ещё... очень недолговечной.

Оно и понятно. Существу столь светлому должно быть невероятно тяжко жить в мире, подобном этому. Да ещё и заключённым в теле дракона, гибельные инстинкты которого вовлекут его в падение и преступления против других живых.

Если бы он родился в мире Киры, это был бы невероятной силы ведающий или друид, который бы хранил жизнь и жил в полном ладу со своей душой и предназначением. Но здесь! Тут его не ждало ничего, кроме ранней смерти. Насильственной смерти...

Зачем?! Какой смысл может быть в смерти такого прекрасного и доброго существа? Ответа на этот вопрос Кира не знала. А потому, ей было тяжело. А ещё она злилась на Азарка за то, что он так спокойно принимал будущее. И не думал бороться. Ждал.

Злость бессилия - вот что это было. А ещё привычка выживать и бороться до конца. Неумение отступать. Всё то, от чего, к худу или к добру, был свободен Азарк, бурлило в ней. Склонить голову перед судьбой, как на плаху? Да, не бывать этому никогда!

А потому она бдела. Когда видела, что тени вокруг друга сгущаются, то почти не отходила от него. Жаль, что домой провожать не могла!..

Дарос злился. Переживёт! Ему-то как раз ничего не угрожало, несмотря на все шепотки окружающих по поводу коварства и неадекватности его дяди. Видно, тот дракон любил свою страну и понимал, что лучшего короля для неё не сыскать. Или уверился в том, что племянник не плетёт против него интриги. Кто знает? Как бы то ни было, пока Даросу не грозило ничего. В отличии от юного дракона, желавшего добра всем без разбора...

***

Это должна была быть обыкновенная облава на мелких сошек, так или иначе связанных с делом об убийствах драконьих наследников. Смотрящий сердцем так и не открыл Даросу имени дракона из знати, который помогал им. А судя по обстоятельствам дела, такой однозначно был.

Потому теперь они подбирали второстепенные ниточки, стараясь выйти на главу заговорщиков. Дарос был уверен, что каждая из сторон в этом преступном тандеме преследовала свои независимые друг от друга и совершенно разные цели. Если Смотрящий сердцем хотел преподать урок драконам и избавить мир от будущих психопатов, то дракон, вступивший в сговор с орками мог желать только одного - власти.

Дарос сказал об этом Смотрящему сердцем, когда просил его открыть имя преступника. Упирал на то, что тот принесёт в королевство новую смуту, а значит, смерти невинных. Старик ответил ему, что связан клятвой, но пусть он не беспокоиться: возмездие к преступнику придёт. И это будет не он и не король. Это будет тот неподкупный, кто не посмотрит ни на его род, ни на какие-то другие резоны и покарает его беспощадно. Так, как знатных драконов никогда не казнили.