Мечты и кошмар

В основе многих рассказов Гиппиус — горечь утраты. Любовной — в таких рассказах, как «Кольцо молчания», «Я простил», или духовной, общечеловеческой, как в рассказе «Мальчик в пелеринке»: небывалого таланта мальчик Део, поразивший своими литературными знаниями и чувствами маститых петербургских писателей, гибнет в огне братоубийственной гражданской войны на Кавказе. И никто об истинных виновниках, бросивших Россию в разорение ради утопических планов преобразования народа и страны, ничего не сказал.

Ностальгия по ушедшей России преобладает во втором романе Гиппиус, созданном в эмиграции в 1927–1934 годы. Он печатался в виде рассказов в газете «Звено» и в журналах «Иллюстрированная Россия», «Числа». Рассказчик Иван Леонидович Мартынов повествует о своем детстве, юности и годах возмужания. В рассказе «Сашенька» он гимназистом испытывает платоническую любовь к студенту Сашеньке. «Скандал» посвящен тому, как стареющая женщина пытается соблазнить его, он грубо обрывает ее, но потом хитро выворачивается от угрозы дамы обвинить его в попытке насилия над ней. В рассказе «Смирение» Мартынов рассказывает о первой близости с женщиной, которая оказывается проституткой. В рассказе «Ты — ты» красивый молодой француз в Ницце становится его интимным другом, «единственным «ты» во всем мире». В пятой новелле «Что это такое?» действие переносится в Петербург, где Мартынов помолвлен с Анной, дочерью университетского профессора, но заводит роман с ее матерью. «Ложь, в любви, послана как милосердие, как одежда для прикрытия слишком жестокой и непостижимой правды Любви».

В повести «Перламутровая трость» Мартынов в Сицилии в окружении гомосексуальной молодежи. Его близкий друг Франц фон Галлен влюблен в графа Отто, живущего в Берлине с женой. Юные сицилийцы Нино и Джиованне связаны близкими отношениями с Францем, к чему причастен и Мартынов. А бедная девушка Клара тщетно стремится иметь ребенка от Франца. Весь этот сложный клубок любовных отношений писательница имела возможность наблюдать во время посещения Сицилии (Таормина) в 1896 году.

Один из поэтичных рассказов из «Мемуаров Мартынова» — «Горный кизил», — повествует о том, как Мартынов, поссорившись со своей любовницей в Ялте, уехал на горный курорт, где благородно отказался от соблазнения девушки, которую «доверил» ему робкий приятель на время своего отъезда. «Сама любовь такая не «средняя вещь», — говорит Мартынов, — что чуть она где хоть перышком коснулась — все делается особенным. Тогда, если верить Владимиру Соловьеву, за каждым человеком начинают внимательно следить «и небеса, и преисподняя». И выясняется лицо человеческое, его собственное, какого другого нет». Вот почему щеголеватый петербургский студент Мартынов, целуя под кизиловыми кустами невинные и алые, как солнечный кизил, девичьи губы, не соблазнил Соничку, обещавшую его «так любить…».

* * *

Вскоре после первых постановлений правящей большевистской партии по вопросам литературы Гиппиус писала (в статье «О «Верстах» и о прочем», 1926), что партийное руководство и художественное творчество несовместимы: «И в какой мере власть над литературой и писателями реально осуществляется — в той же мере перестает существовать искусство».

С этих принципиальных позиций она рассматривала современную литературу, сопоставляя ее с великой русской классикой. В эмиграции появились люди, которые говорили о русском народе почти одно и то же: «Русский народ только теперь показал свой настоящий «лик». И это не лик, а звериная харя. Русский народ не способен ни к какому человеческому развитию, культуре, просвещению. Его нужно запереть, ему нужно совершенное рабство, железная палка». М. Горький, попав в эмиграцию, заявил, что он «ненавидит русский народ» (крестьянство), «этих низколобых, недостойных называться людьми».

Гиппиус противопоставила горьковскому отрицанию крестьянства книгу И. Бунина «Деревня». «Вопрос о русском народе, о его сущности, о его лице, — старый вопрос, — отмечала она в статье «Бесстрашная любовь (Русский народ и Ив. Бунин)». — Мы не разрешим его. Но такой новой болью терзает он теперь сердца, что не должен ли всякий, по мере сил, сызнова подойти к нему, пытаться увидеть хоть малую часть правды и осветить ее. Для этого… нам нужна помощь художника… Нам нужен художник самый близкий, наш современник, и самый точный, самый правдивый. Такой художник у нас есть. Это — Ив. Бунин… Каким же видели зоркие очи Бунина русский народ вчера, — видят сегодня? И пусть он нам не рассказывает о народе, а показывает его. Мы сами отличим лицо человеческое от хари звериной».