Мечты и реальности

— Драх, ну ты совсем зарвался, старый пень! — Гордин выразительно покачал у него перед носом здоровенным кулаком.

— А что, — для виду заинтересовалась я. — Это заманчивая идея! Только как же вы представляете нашу совместную жизнь?

Старикашка смущённо захихикал.

— Ну… В таком виде я, конечно, не смогу исполнить свой супружеский долг (а так хочется!), поэтому я попрошу Гордина тебя убить. И тогда ты тоже станешь призраком, и мы такое с тобой устроим — обещаю, не пожалеешь!

Я покрутила пальцем у виска и возмущённо посмотрела на ухмыляющегося женишка.

— Кстати, ты не ответила на вопрос. Ты точно не передумала или нарочно тянешь время в надежде, что сюда срочно ворвётся очередной прекрасный принц и избавит тебя от притязаний подлого колдуна?

— Нет уж, хватит с меня прекрасных принцев, — проворчала я. — Ладно, я согласна.

— Ну вот и чудненько! — засуетился старик. — А ты, Гордин-мордин, берёшь эту девицу (хотя какая она уже девица!) в законные жёны?

Мы одновременно попытались заехать ему по ушам, естественно, безуспешно.

— Всё-всё, успокойтесь! Властью, данной мне мной же, объявляю вас мужем и женой! Уфф… Целуйтесь уже!

Мы с удовольствием послушались.

— А теперь, в знак того, что всё это действительно было, а не привиделось с похмелья, обменяйтесь этими волшебными штучками! Еле их откопал…

Драхмар раскрыл сундучок — и вместо ожидаемых мной колец там обнаружились два широких браслета из червонного золота, с красивым плетёным узором и редким вкраплением круглых чёрных камней.

Гордин с серьёзным видом поднёс один браслет к моей правой руке, и он сжался прямо на глазах, плотно охватив запястье. Подставил свою руку — и его браслет повёл себя точно также. От прикосновения холодного металла у меня по коже пошли мурашки.

— Он такой тяжёлый… Его обязательно носить всё время или можно будет снимать? Ты не обидишься?

— Снять его уже не получится, — качнул головой Гордин. — Это ведь не простые украшения, а заговорённые на супружество древние амулеты.

— А они не опасны? — на всякий случай спросила я, без особой радости разглядывая свой браслет.

— Нет. По крайней мере, я на это надеюсь.

— Ну, спасибо, успокоил! Не хотелось бы, чтобы в случае, например, супружеской измены браслетик сжался и сломал виновному руку или раскалился и оставил меточку на память…

— А ты собираешься мне изменять? — насторожился муженёк.

— Я сказала «например». Нет уж, с нашими кольцами куда проще… Это всё или есть ещё какой-нибудь милый ритуальчик типа попить друг у друга крови? Документ-то хоть какой будет?

— А зачем? — переглянулись колдуны.

— Ну… Для официального подтверждения. У нас так положено.

— По-моему, браслет — самое наглядное подтверждение. Но, если ты хочешь…

Гордин прищёлкнул пальцами, и на книгу лёг желтоватый лист бумаги. Драхмар, кряхтя, извлёк из призрачного кармана вполне материальный угольный карандаш, в задумчивости почесал бороду и вывел:

«Сим подтверждается, что колдун Моран (он же Гордин) и Валерия — как там тебя? — Казакова являются мужем и женой».

— Ну, чего ещё писать?

— Свидетели такие-то. Обычно двое.

«Свидетели: колдун Драхмар (посмертная сущность) и…» Кто ещё?

— Да хватит и одного, Мирна и Брент всё равно неграмотные…

Тут у наших ног раздалось знакомое гнусавое мяуканье, и Тео тяжело вспрыгнул на книгу.

— Так: «… и второй свидетель — кот Тео». Давай лапу!

Драхмар оттиснул на бумаге характерный кошачий «след», мы с Гордоном расписались ниже, и на этом торжественная процедура была окончена.

И начался свадебный завтрак, который плавно перешёл в свадебный ужин. Всё было очень весело, мы на радостях хватили лишнего и ухихикались до упаду. Мирна и Брент, завидуя, осмелели и тоже потребовали их срочно поженить, что и было исполнено печальным трезвенником-Драхмаром. Перебравшие молодые люди, наконец, смогли каким-то образом его увидеть, и новоявленная невеста визжала на весь замок, но желание выйти замуж всё же пересилило…

Словом, день прошёл замечательно и примечательно, а ночь — и того лучше… И лишь одной малюсенькой детали (кроме отсутствия родителей) мне не доставало до полного счастья.

Гордин почему-то так ни разу и не сказал, что любит меня.