Мечты камня (ЛП)

Я вскрикиваю, когда Кенан кусает меня за ухо. Артмаэль иногда прикусывал игриво, это было приятно. Но Кенан даже не пытается быть осторожным.

Я плачу с новой силой.

Мне предстоит провести остаток дней, вспоминая нежные ласки, которые я больше никогда не почувствую.

— Всё. Я сделаю всё что угодно, только умоляю…

— Всё что угодно… — Кенан смакует эти слова на языке. Улыбается. Снова облизывает своим противным змеиным языком мою шею. Спускается к ключице. Втягивает ртом сосок. Кусает. Я кричу, а он смеётся. — Какое соблазнительное предложение… Жаль, что смерть принца не зависит от меня.

Резко вдыхаю. Есть кто-то ещё. Кто-то, кто пытается покончить с Артмаэлем…

Жак. Трон. Корона.

У меня нет времени на раздумья. Рука, сжавшая моё лицо сильнее, чем когда-либо, не оставляет шанса думать о чём-либо другом. Его пальцы касаются моих губ.

— Но ты и не можешь на самом деле ничего мне предложить, цветочек. Потому что ты и так будешь делать всё, что я захочу. И я буду делать с тобой всё, что захочу. Нравится тебе это… или нет.

Он хватает меня за волосы и тянет. Резко, я не сдерживаю очередной крик. Плевать. Всё равно меня никто не слышит. Я одна, никто мне не поможет. Он прав. Он может делать всё, что захочет, а мне остаётся только терпеть.

Кенан так и не отпускает мою ногу, и когда он нависает всем телом надо мной, мне хочется рыдать. Его губы сминают мои, и все мысли пропадают. В безумии полного отчаяния я кусаю его. Сильно, с той же жестокостью, с которой он собирается отнять у меня всё.

Вкус его крови на моих губах — небольшое утешение.

Я уже успела позабыть один из первых уроков: если сопротивляться, то будет только хуже.

Его кулак прилетает прямо в скулу. Боль невыносимая. Голова идёт кругом. И снова бьёт. На второй раз я уже даже не могу вскрикнуть, голос не слушается. Слёзы горячими струйками текут по лицу. Или, может, это кровь.

Кенан опять хватает меня за волосы. Прищуриваю глаза. Я устала.

Я обессилела. Не могу дышать. Не чувствую ничего, кроме колотящегося сердца. Мир вокруг шатается. Нет ничего прочного и устойчивого.

— Скажи мне, цветочек, как думаешь… Принцу будет достаточно показать твою одежду? — Кенан отпускает мою ногу, но это ничего не меняет, потому что в такой позе я всё равно не смогу его пнуть. Он кладёт руки на пояс с ножнами. Лезвие кинжала сверкает в приглушённом свете. — Или стоит отправить ему что-то более говорящее?

Судорожно вдыхаю, но страх перед кинжалом — ничто по сравнению с его словами. Нет, оружие меня не пугает, пока не начнёт вонзаться в мою кожу. У меня перехватывает дыхание. Кенан улыбается.

— Пальчик? Или лучше целую кисть? Ты ведь наверняка касалась его руками, да? Тогда он хорошо их помнит…

Поджимаю губы, ужас парализует меня. Хотела бы я сейчас вспомнить прикосновения Артмаэля, но всё забылось. Всё осталось в прошлом, здесь и сейчас есть только этот человек. Сжимаю и разжимаю кулаки. Пальцы плохо слушаются. Край лезвия касается кожи, я зажмуриваюсь…

Но он этого не делает. Я чувствую, как холодный металл скользит по моей руке. Плачу сильнее.

— Остановись…

— О нет, милая, это только начало. Но я оставлю тебе руки. Мы ещё найдём им применение.

Лезвие продолжает путь по моей коже. Задевает грудь. Я чувствую давление на сосок. Сжимаюсь ещё сильнее.

— Может, одну из сисек? Их он точно хорошо помнит… Сразу узнает… Скажи, сколько раз он их трогал?

Уже не помню. Ничего не помню. Не могу об этом думать. Не могу думать ни о чём, кроме его грубости, когда он хватает вторую грудь, не тронутую кинжалом.

— Нет… Сиськи я тоже хочу оставить. Мне нравятся твои сиськи, Линн. Пусть останутся для меня.

Всё моё тело будет принадлежать ему.

Когда я немного отодвигаюсь, кинжал задевает меня. Порез крошечный, но этого достаточно — шрам останется навсегда, но самое страшное, что с ним останутся воспоминания об этом дне.

— Не вынуждай меня, цветочек. Не хочу скучать по какой-то части этого тела.

Да плевать уже на тело. Мне просто хочется умереть. Пусть убьёт меня. Так было бы лучше. Чтобы всё закончилось. Никаких голосов, никаких кошмаров, никаких воспоминаний. Не останется ни слёз, ни отчаяния.

Смерть не может причинить больше боли, чем всё это. Смерть просто не может быть хуже.

Смерть подарит мне то же умиротворение, что и поцелуи Артмаэля.

Рука Кенана возвращается к моим волосам. Он приставляет подносит к моему горлу. И смотрит. А у меня нет сил даже посмотреть на него с ненавистью в ответ. Даже страха не осталось.

Я опустошена.

— Пока что хватит и этого.

Не успеваю понять, что он задумал, как он дёргает прядь и отрезает. Одним быстрым движением он отнимает у меня ещё одну вещь. Одним быстрым движением он забирает часть меня.

— Скажи, цветочек… Как долго, по-твоему, будет плакать принц, когда увидит прядь твоих волос? Когда увидит твою одежду? Когда поймёт, что ты в моих руках? Когда я расскажу ему, что сделал с тобой… Как скоро он примчится спасать тебя?