Мечты камня (ЛП)

Подхожу к ним на шаг ближе. Ткань её платья довольно простенькая. Под слоем пыли и грязи виднеется насыщенный гранатовый оттенок. На мой взгляд, это довольно вызывающий цвет для простой девушки. Платье буквально создано, чтобы привлекать внимание, и совсем не подходит недотроге… Встряхиваю головой.

— Я не могу колдовать, — поясняет волшебник. Вернее не-волшебник. Я теперь не совсем понимаю, кто он. — Точнее могу, но на деле всегда получается катастрофа. Так я превратил себя в лягушку и наколдовал селёдку… Магистры сказали, что я недостаточно хорош и что мне никогда не стать магом. Словно я ни на что не годен…

— Глупости! — девчонка переводит взгляд на меня, вырывая из раздумий, и жестом просит сделать что-нибудь. — То, что у тебя нет звания, не означает, что ты бесполезен. Без твоей помощи мы бы никогда не смогли выбраться из этого леса. Правда, принц?

Мне хочется сказать им, что нельзя просто отказаться от звания. Как тогда окружающие поймут, кто ты? Принц, дворянин, пекарь, волшебник, пекарь, чей-то сын или чья-то дочь. Имена не имеют значения. Важно только то, какое положение мы занимаем в обществе, где каждый играет свою роль.

Я честно пытаюсь придумать что-нибудь ободряющее.

— Ты мог бы… стать оруженосцем, — добавляю я. Он, как минимум, сумеет разжечь костёр. А ещё из него вышла бы неплохая приманка для чудищ. Они любят детей с их нежным, сочным мясом. А у этого ещё такие пухлые щёки, самое то. — Если сменить эту нелепую рубашку на что-нибудь нормальное, может, из тебя и выйдет толк…

— Это подразумевается как комплимент? — перебивает меня будущий ужин дракона.

— А разве не похоже?

Пауза.

— Нет.

Вопиющая неблагодарность.

— Мы спасены, благодаря твоему гениальному уму и огромной силе, о, великий Хасан! — восклицает девушка и приседает в карикатурном реверансе, на мгновение приподняв юбки. Если её цель — поднять настроение, то платье лучше задирать до пояса, а потом уже делать реверанс.

Но так как она это делает для ребёнка — по всей видимости, намного более невинного, чем я, — то этого достаточно, чтобы вызвать улыбку и вернуть блеск глазам. Мальчик берёт её за руку и тянет на себя, заставляя наклониться немного, чтобы чмокнуть её в щёку. А та, как дурочка, краснеет. Серьёзно? То есть засовывать язык мне в рот в тёмном переулке — это норма, а поцелуй в щёчку от ребёнка на голову ниже её — это повод для смущения?

Немыслимо. Уму непостижимо.

Мир окончательно сошёл с ума.

— Спасибо, — лепечет её щеночек.

Решаю прервать эту трогательную сцену, пока она не нашла палку, которую она могла бы бросать ему, чтобы он бегал за ней и приносил обратно, радостно виляя хвостом:

— А что же видела ты, если не секрет?

Она переводит взгляд на меня. За одно мгновение её смущение и даже нежность сменяются маской безразличия. Я вздрагиваю. Так, ладно, видимо, у неё раздвоение личности.

— Не твоё дело, — резко отвечает она.

То есть если я не хочу о чём-то говорить, их это не останавливает. Но если наоборот, то это, конечно же, я сую свой нечуткий нос куда не следует.

Фыркаю.

— А я думаю, что очень даже моё. Не хочешь признаться, что за преступление ты совершила? Почему сбежала из города? Из какой ты семьи? Не из знати, это понятно, так что… Кем ты работала?

Стихии, должно быть, заключили весь холод зимы во взгляде, которым она меня наградила.

— Не испытывай свою удачу, принц. Хоть мы и в Сильфосе. Хочешь, чтобы я высказалась по поводу наследника престола, сбежавшего из замка, потому что некто претендует на его корону, вместо того, чтобы остаться и бороться за своё место? Хочешь, чтобы пошли слухи о том, как принц покинул свой народ в эпоху перемен?

Это удар под дых, но я стараюсь не показывать, как сильно меня задело её замечание, и сохранить выражение превосходства. И упрямо не обращаю внимания на неодобрительный взгляд её маленького дружка.

— Как будто это кого-то волнует… — бормочу я.

Но на самом деле мне не всё равно, что подумают люди, иначе бы я не покинул дворец. Без них я никто, пустое место. Если я не стану общепризнанным королём, то что мне останется? Что будет связываться меня с Сильфосом? Мне не будет места в этой стране. В моём собственном королевстве…

— Почему ты так думаешь? Меня это волнует.

Останавливаюсь, запнувшись. Этого я не ожидал. Осторожно поворачиваюсь. Без каких-либо надежд. Потому что мы все здесь знаем, что чуть что она снова покажет, как мало в ней уважения к моей персоне. С момента первой нашей встречи не случилось ничего, что могло бы заставить меня думать иначе.

— Ч-что ты сказала? — невольно заикаюсь. Прозвучало не очень величественно.

— Ты принц. Наследник, будущий король, которого мы знаем и к кому мы готовы. Разве это не касается каждого из нас, если кто-то снова пытается изменить устоявшийся порядок?