Мечты марионеток

На лице Андрея появилась презрительная гримаса, но он медлил недолго – через пару секунд заветный пакетик с таблетками оказался у Игоря. Тот сразу же открыл его и положил один из комочков в рот. Андрей тем временем открыл замок, стараясь сделать это как можно тише. Эта стадия ему удалась более менее нормально, но вот застоявшаяся за годы дверь бесшумно открываться не собиралась и издала мерзкий противный скрип, который негромким эхом разнесся по пустому подъезду.

– Дерьмо, – выругался Андрей. – Постарайся отвлечь его.

Он поспешил на площадку, знаком показав Игорю притаиться в коридоре квартиры.

Над ними было ещё два этажа, и Андрей был уверен, что его противник услышал скрип двери. Справа находился лифт. Грязные окна подъезда и так давали мало света, а коридор перед квартирой вообще тонул во мраке. Был шанс, что противник не сможет сразу же заметить его в нише лифта, потому Андрей шагнул туда, прижался спиной к железной двери и стал ждать, в надежде, что Игорь всё сделает верно.

Злость подбиралась к температуре кипения и превращалась в ярость, но Андрей не позволял ей затмить свой разум. Что-что, а ярость он контролировать уже научился. Как минимум, она позволяла ему сейчас с легкостью пойти на убийство.

Как ни старался противник скрыть своё приближение, однако шарканье тяжелой обуви в покинутом доме скрыть невозможно, и Андрей его всё равно слышал. Вот уже он услышал и возбуждённое дыхание, вот уже, кажется, освещение стало ещё хуже, а это означает, что противник совсем рядом.

Андрей сильнее прижался к лифту, стараясь ничем не выдать своего присутствия. Он ещё не видел противника, но зато его увидел Игорь, тоже напряженно ожидавший, и мгновенно спрятался за стену. Бородач не выстрелил, но не потому, что не захотел, а потому, что он лишь краем глаза успел заметить движение в квартире. Но эта деталь решила всё, потому что далее он сделал сразу две ошибки: во-первых, он беспечно двинулся к квартире, а во-вторых, немного отвёл в сторону оружие, намереваясь снять с разгрузки гранату.

Противника, спрятавшегося в нише лифта, бородач заметил, и в принципе не так уж поздно, но вот среагировать всё равно не успел. Андрею понадобился лишь короткий шаг, и вот уже его рука, вооруженная ножом, взметнулась вверх. Мелькнуло лезвие, бородач издал рык и попытался отскочить, но опоздал – что-то огнём полоснуло его по горлу, перерезав артерии, и дальше Андрей слышал лишь хрип.

Недоумение и шок появились в глазах бородача, он отшатнулся, ещё до конца не осознавая, что произошло. За долю секунды инстинкт самосохранения выдал ему два варианта действий – спасать жизнь, пытаясь зажать рану, чтобы остановить кровь, или сначала обезвредить представлявшего угрозу противника, но дальше выбирать должен был уже он сам. Это мгновение растерянности позволило Андрею нанести второй и окончательный глубокий удар в шею. Раздался чавкающий звук, окончившийся лёгким, чуть слышным хрустом, лезвие упёрлось во что-то твердое, рванулось назад, увлекаемое рукой, и почти бесшумно вышло из шеи, потянув за собой небольшую струйку крови. Бородач повалился на пол и сразу же затих.

Вся сцена уместилась в какие-то короткие три-четыре секунды. Игорь, услышавший, что началась схватка, тут же выглянул из-за двери, готовый ринуться на помощь, но успел лишь заметить, как оседает у стены тело убитого врага.

Андрей со слегка побелевшим лицом склонился над противником, вытирая нож о его одежду. Бегло осмотрев его, он забрал гранату и три магазина из подсумков, а также отсоединил магазин от его «Калашникова». Два из них он передал подошедшему брату, а остальные распихал по своим подсумкам. Средств связи у бородатого не было, и это заметно увеличивало шансы Романовых.

– Пошли, – глухо бросил Андрей.

После драки в Иваново у Андрея всё ещё оставался подсознательный страх перед ножевым боем, но в этот раз всё сложилось в крайней степени благополучно, по большей части из-за беспечности или самоуверенности противника, но также и из-за эмоционального состояния Андрея. Он не хотел раньше времени привлекать внимание остальных противников, поэтому выбрал нож, но если бы ему не повезло с первым ударом – завязалась бы борьба, и тогда одному богу известно, чем бы всё закончилось, потому что противник выглядел довольно сильным. В любом случае, благодаря требующей выхода холодной ярости, Андрей не дрогнул и не задумался ни на мгновение.

Кроме того бородач действовал один, нарушив одно из главнейших правил, которые Романовы хорошо заучили у Родионова – никогда не действовать в одиночку.

Двумя этажами ниже одно из окон подъезда было разбито, и Андрей осторожно выглянул через него – двор был пуст, а возле машины по-прежнему крутились двое вооруженных мужчин. Мелькнула надежда, что их и было то всего трое, но очень скоро она развеялась – в подъезд вошел кто-то ещё.

– Мурат! – раздался хрипловатый оклик с сильным акцентом.

По понятным причинам Мурат ответить не мог.

– Мурат! – зовущий повторил попытку, но снова тщетно.

– Цог маж до ха! – теперь его тон выражал раздражение и явную угрозу.