Мечты марионеток

– Теперь объясни своему тупому старому товарищу какого хрена тут происходило? – попросил он.

Паша ухмыльнулся и откинулся на спинку стула. Выдохнув, он, наконец, позволил себе немного расслабиться.

– Все просто. «Чаян» и его союзники хотят спровоцировать войну, но пока они готовятся – крымчаки создают давление на гильдию через нападения.

– Откуда у тебя уверенность, что это они?

– Нет у меня уверенности, но много косвенных признаков и поведение Замана говорят в пользу этой гипотезы. Они хотят, чтобы мы позволили им разместить на своей территории диверсионную группу и организовали ей обеспечение. Но как только эта группа совершит хотя бы один рейд, у Замана появиться возможность давить на нас, ведь мы станем соучастниками. Он даже может целенаправленно подкинуть гильдии инфу, что мы имеем отношение к атакам на них, и тогда нам не останется ничего, кроме как окончательно примкнуть к «Чаяну» в надежде на защиту. В этот момент мы станем марионетками, расходным материалом. Нам можно будет приказать все, что угодно, и мы вынуждены будем это делать, поскольку от этого будут зависеть наши жизни.

Родионов молча переваривал услышанное, думая о том, что будь главным он – организация определённо вляпалась бы в крупные неприятности. Гронин тоже больше ничего не говорил. Только когда Макс достал из кармана свою любимую зажигалку и щелкнул ею, желая прикурить, Павел резюмировал всё, что сказал до этого.

– Нет. На это нельзя соглашаться.

Макс покосился на него, держа в руках горящую зажигалку, но так и не прикурил.

– Они разозлятся, – держа в зубах самокрутку, сообщил он.

Огонь зажигалки, наконец, всё-таки добрался до адресата, и по комнате пополз легкий дымок.

– Да, – согласился Павел. – Поэтому нам нужно быстро и максимально эффективно разыграть карту с «Булатом». Мне кажется, в этот раз у нас появился большой козырь.

8

Всех мучил один и тот же вопрос – кому же все-таки принадлежала колонна, в которой они нашли карту, и чья это лаборатория? Вариантов было немного, но ни в один из них никому в отряде не верилось. Корнеев всю дорогу до «Убежища» молчал, избегая делать какие-то допущения не имея на руках полной картины, поэтому его первые мысли на эту тему прозвучали далеко от ушей его отряда – в кабинете у Гронина, куда он попал вскоре после возвращения.

Романов, побывавший там первым, пересказал всё, что мог, но полученное потрясение и отсутствие опыта сделали его рассказ довольно рваным и неполным. Впрочем, даже если рассказ Андрея уменьшить в десять раз, этого было бы достаточно, чтобы не только заинтересовать, но и сильно взволновать Павла. Полковник сразу понял, что ухватился за что-то чрезвычайно важное, и остро нуждался в большем количестве информации. К счастью, у «Анархистов» был как минимум один человек, который мог рассказать о произошедшем куда более обстоятельно.

Гронин с непроницаемым видом сидел за столом, постукивая по нему карандашом. Родионов восседал на подоконнике и рад был бы закурить, но Павел запрещал курить в своём кабинете при закрытых окнах. Открывать их тоже было нельзя – несмотря на декабрь, на улице стояла уже вполне зимняя погода со стабильными морозами, а тепло в помещении брать было неоткуда: котельная требовала нереального для организации количества топлива, поэтому включали её только при необходимости, стараясь обогревать жилые и рабочие помещения иными, менее затратными методами. А пока что единственным источником тепла в кабинете, кроме самих людей, были три чашки быстро остывшего чая, который потягивал только Родионов.

Корнеев рассказал всю историю от минного поля и до выхода из лаборатории. Пока что это был просто пересказ, без каких-либо мыслей или умозаключений самого Корнеева, но даже этого хватило, чтобы изумить обоих офицеров в кабинете.

– Охренеть… – протянул Родионов, оторопело уставившись на Алексея, когда тот закончил рассказ.

Гронин внешне никак не показывал своих эмоций, но размышлял в том же ключе, что и майор.

– Неслабо так – у нас под боком творилось нечто очень-очень интересное, – задумчиво продолжил Макс.

– Леша, рассказ и правда очень занятный, но ты лучше скажи мне, что ты сам обо всем этом думаешь? – поинтересовался полковник. – Что это было за место? А главное – чье? И что там могли делать?

Корнеев подумал немного, почесал давно небритое лицо, прошелся пальцами по шраму на скуле, взглянул на Родионова. Павел не спросил ничего конкретного, но Леша точно знал, что подобные вещи им с Грониным когда-то уже встречались и полковник не мог этого не помнить.

– Если по порядку, – медленно начал Корнеев, обдумывая каждое слово, – то это лаборатория, оборудованная в старой штольне. Поэтому сразу ремарочка – мы с тобой такое уже видели, помнишь?

На переносице и вокруг глаз у Павла собрались морщины. Да, он помнил нечто подобное… Но видел это именно Леша – Павел лишь читал доклады и смотрел видео.

– Ты про Донбасс и…

– Да, – не дождавшись окончания фразы, кивнул Корнеев.