Мечты о счастье (ЛП)

— Не могу поверить, что он мертв. Я разговаривала с ним вчера. Он позвонил, чтобы раскрыть рецепт морковного пирога его жены. Был в отличном настроении. Сказал, что в пятницу у него назначен прием у врача, и он уверен, что все будет хорошо. Они должны были поговорить о новом кардиостимуляторе.

Тамми плакала. Еще несколько членов группы рыдали довольно громко, усиливая тоскливый хор.

— Звучит ужасно, но боюсь, это случится и со мной. Боюсь, что буду играть с внучкой или смотреть фильм с женой и пуф. Конец. Я умру. Внезапно. Просто умру, — сказал Карл, сорокалетний водитель такси с ишемической болезнью сердца, и в группе послышался ропот согласия.

Вот и все. Осязаемый страх. Он был настолько ощутим, что я физически почувствовал его.

Кэндис переходила от одного человека к другому по кругу, позволяя всем высказаться. Об их ужасающем страхе встретиться с собственной смертью. И с каждым произнесенным словом Корин все больше и больше волновалась.

Я еще пару раз позвал ее по имени, но она игнорировала меня.

— Корин. Тебе есть что сказать? — спросила ее Кэндис после того, как все высказались.

Корин молчала, ее дрожащие руки тяжело лежали на коленях.

— Корин? — повторила Кэндис, и я посмотрел на девушку, которая сидела рядом со мной, и узнал безысходность в ее глазах, которую сам ощущал довольно часто.

— Корин, — прошептал я, наклоняясь ближе и прикасаясь к ее руке в надежде на то, что она выйдет из ступора.

Она вздрогнула и встала. Не сказав ни слова, выбежала из комнаты под взглядами остальных участников группы.

Кэндис собиралась последовать за ней, но я остановил ее.

— Позволь мне. Мы с ней... ну... друзья, — сказал я.

Кэндис кивнула и похлопала меня по спине.

— Хорошо, но если понадоблюсь, позови, — предложила Кэндис, выглядя обеспокоенной.

— Хорошо. Кажется, смерть Джоффри тяжело ударила по Корин, — объяснил я, хотя глубоко внутри знал, что за этим кроется нечто большее.

— Понимаю. Как и по всем нам, — сочувственно сказала Кэндис.

Я вышел в коридор и позвал Корин. Она не откликнулась, и я нигде не видел ее. Куда она пошла?

Я вышел в закрытый двор, но ее и там не было.

— Корин? — позвал я. Но мне никто не ответил.

Я осмотрел каждую комнату, каждый темный коридор, но ее нигде не было. Очевидно, она ушла.

Достав телефон, я быстро набрал сообщение. До этого я никогда не писал Корин и очень из-за этого нервничал. В голове крутилась картинка выражения ее лица в тот момент, когда она выбежала из комнаты.

Она выглядела так, будто за ней гнался призрак.

Я: Где ты? С тобой все в порядке? Это Бекетт.

В ожидании ответа, я прислонился к стене.

Прошла минута.

Две.

Ничего.

Я проверил телефон, но там не было пропущенных сообщений. Поэтому я написал еще одно.

Я: Пожалуйста, Корин. Просто дай мне знать, что с тобой все в порядке. Я с ума тут схожу.

Прошла еще минута.

Две.

Три.

Телефон издал сигнал, и я был готов запрыгнуть в машину и броситься вслед за ней.

Корин: Я в порядке. Прости, что заставила побеспокоиться.

И все. Я тут же написал ответ.

Я:

Мне можно приехать и увидеться с тобой?

Я чуть не сошел с ума от желания увидеть ее. Я знал, давить на Корин — плохая идея, но сейчас мне было плевать. Мне необходимо было убедиться, увидеть собственными глазами, что с ней все хорошо.

Не хотелось верить ей на слово.

Корин: Не сегодня.

Я раздраженно нахмурился.

Я: Тогда завтра? Может, позавтракаем вместе?

Молчание.

— Черт побери, Корин, — прорычал я себе под нос. Иногда заботиться о ней становилось не так-то просто.

Корин: Позже. Не люблю утро.

Я улыбнулся и испытал облегчение от того, что она шутит. Но мне стало бы еще легче, если бы я услышал ее голос.

Я:

Тогда после 10. Давай выпьем чай в парке.

Сообщение пришло почти мгновенно.

Корин: Чай в парке? Нам что, по 12? Только если там можно будет поиграть на гимнастических снарядах.

А бывали времена, когда заботиться о Корин было проще простого.

***

Корин уже сидела в парке, когда я приехал. Я весь день не мог сосредоточиться на работе. Слишком часто думал о том, как увижу ее.

Я выскочил из машины, и чай перелился через край стаканчика, обжигая мне руку. Когда я почти дошел до скамейки, на которой сидела Корин, то уже запыхался, поэтому остановился, и, тяжело дыша, попытался восстановить дыхание.

Она грызла ноготь большого пальца, а ветер раздувал ее волосы в разные стороны. Я пытался не стоять там и не пялиться на нее как придурок, но это было тяжело. Мне нравилось смотреть на нее.

— Корин, — позвал я.

Она подняла голову и натянуто улыбнулась.

— Привет, — тихо поздоровалась, когда я подошел.

— И тебе. У меня для тебя противный мятный чай. Не латте.