Мечты одинокого ребёнка

Когда же внезапно нахлынувший восторг оставил меня, я понял, что это было. Некое свечение окружало труп. Нет, это вовсе не огонь. Скорее аура, словно та, что бывает у богов. Жёлтый, оранжевый, розовый… Не чудится ли мне всё это? А что, если и так? Вот-вот я проснусь. Который час? Уже, наверняка, не раз звонил будильник. Лишь бы не опоздать… Мне слишком дорога моя должность. Нет ничего хуже, чем прогул! Тем более, я ужасно важен. Даже боюсь представить, что может произойти без меня. Нет, я не прощу себе этого. Я просто обязан быть там сегодня! Но для начала, мой завтрак. Я не смогу работать, если буду голоден. Ужас как хочется проснуться и увидеть перед собой бутерброды с вареньем и кружку горячего чая. Но ни голода, ни жажды я не чувствую. Ничего, что обычно начинает моё утро. Ни усталости, ни боли — как странно. (Я работаю допоздна. И ежедневный подъём в шесть часов это не то, чего мне хотелось бы. Боже, я совсем не высыпаюсь… Но выбирать не приходится. Кто бы тогда (во благо города, разумеется) по всей строгости выносил приговоры за нарушения порядка вместо меня? И кто бы следил за соблюдением этого самого порядка? В общем, кто бы тогда занимался всеми теми важными вещами, которым каждый сознательный человек должен уделять, по меньшей мере, большую часть своего времени? Нет, заменить меня не получится!) Может быть, я просто умер? Интересно, как же меня похоронили? Хочется увидеть своё надгробие. Но если же я мёртв, кто тогда взял на себя мои обязательства?! Ох, не доверял бы я этим людям… Хотя… Зачем мне знать это? Теперь уж с меня взятки гладки. Подобные вещи не должны волновать покойника. Ничто не нарушит мой вечный сон. Постараюсь забыть всё это как можно скорее. Надо же… Впервые я так спокоен. Больше не придётся ни за что отвечать. Ведь, что можно взять с трупа? С куска гнилого мяса? Нет у меня больше начальника. Отныне я сам решаю, чем мне стоит заниматься. Вернее, о чём всю оставшуюся вечность размышлять. Я не могу и пальцем шевельнуть. Есть ли у меня вообще пальцы? Может, я стал призраком? Что же… Ни тела — ни проблем. Наконец я свободен, хоть и под слоем земли. Я заслужил этот отдых. Только от меня зависели все жизни и судьбы в этом чёртовом городке. Никто из этих людей не в ответе даже за самого себя, чего уж говорить об ответственности за кого бы то ни было ещё? Беспечность — худшее из человеческих качеств. Моей обязанностью являлось руководить ими. Следить за каждым, знать всё и вовремя… Принимать меры. Жалкой была моя жизнь. Очень жалкой. Дешёвой и пустой. Я просто был жертвой собственной доброты. Думал, что у меня получится изменить хоть что-то. Я жаждал смерти! Вот теперь-то получил, чего хотел! От этих мыслей стало легче. У меня появилась смутная надежда, что все мои страдания уже позади. Я даже ненароком улыбнулся. Тварь улыбнулась в ответ. Ужас… Нет, я не умер. Мне не кажется. Я бы не смог вообразить себе ничего подобного! Такая мерзкая улыбка. Хуже оскала! Я на секунду услышал стук собственного сердца. И как жаль, что никто сейчас не мог вызволить меня отсюда. Я хотел сорваться с места! Хотел закричать! Но как ни пытался, всё тщетно. Я словно муха, угодившая в паутину. Что же там, за пределами этого склепа? Что же там?! Я стал прислушиваться. Поначалу я не слышал абсолютно ничего, кроме моего сердца. (Успокойся! Эй! Прекрати!) Это заняло некоторое время, но теперь же с точностью могу сказать, что над ним росли деревья с чудесными раскидистыми кронами. Ветер срывал с них ярко-красные листья. Жёлтые астры, словно звёзды, разбросаны в тёмной синеватой траве. Эти заросли кишели муравьями. Насекомые неустанно уничтожали цветы. Всё здесь красное, жёлтое, синее, дымчатое… Дымчатое: мир, который казался мне таким ярким ещё пару мгновений назад, предстал теперь в ином свете. Удивительно быстро меняется это место. Так непривычно видеть столь малое количество цветов. Нет ни огненно-рыжего, ни грязно-коричневого, ни малинового. Ничто не было слишком явным. Едва различимые, переплывающие из одного в другое очертания. И пятна… Пятна… Пятна… Как на старой выцветшей фотографии. Тусклой и сероватой… Среди пятен выделялось лишь одно. Живое и совсем рядом. Я слышал сбивчивое дыхание и слова молитв. Запах крови ударил мне в нос. Она крупными каплями стекала по лепесткам ещё не тронутых муравьями цветов. С таким шумом, с таким грохотом разбиваясь о землю. На гранитной плите скрывавшей тело, а вместе с ним и меня от посторонних глаз, лежала женщина. Она была красива: худое лицо, светлые, скорее вовсе бесцветные глаза и рыжие волосы. Женщина одета в красное платье. Но даже пышная юбка не могла скрыть этот огромный раздувшийся живот. Что делало женщину похожей на вазу. Ткань была сильно натянута. Почти рвалась, обнажая сине-зелёную, местами серую и фиолетовую кожу. Дыра, вокруг которой уже запеклась кровь, будто выпилена из плоти ближе к низу её живота. Там обосновались муравьи. Ядовито-красные насекомые затаскивали внутрь своего жилища жёлтые цветы. Лепестки были даже слегка видны изо рта их жертвы. Почему она ещё жива? Мне стало жаль женщину. О… Если бы я только мог облегчить ей участь. А меж тем в моём пристанище становилось всё жарче. Кожа трупа начала трескаться, из тела вытекала гниль. Здесь я и сгорю…