Мечты сбываются

Разве можно было забыть те минуты в спальне Ляли-ханум, когда стояла она, Телли, перед зеркальным шкафом, приложив к груди настоящее парижское вечернее платье — василькового цвета, с открытой шеей и спиной, с изящной серебряной вышивкой? Оно было «дернье кри», последним криком моды, как раз тех лет, в какие происходило действие пьесы. Да, в таком платье можно было б не краснея показаться на сцене в роли Эдили.

— Где видела — мое дело! — отрезала Телли. — А в этой хламиде я на сцену не выйду — ни за что!..

Она быстро переоделась, направилась к Сейфулле: кто, как не шеф, должен оказывать помощь при таких неприятных обстоятельствах?

Шеф поддержал свою подшефную:

— Ты удачно вспомнила о Ляле-ханум — советую тебе к ней обратиться. Уверен, она даст тебе надеть свое платье, хотя бы на премьере. Если понадобится, я сам ее попрошу.

Говоря так, Сейфулла высказывал заботу не только о своей подшефной: он быстро сообразил, что, выгляди Телли в роли Эдиль богаче и привлекательней, она облегчит и его задачу: убедительной станет увлечение Балаша Эдилью…

Как хотелось Телли верить, что Ляля-ханум ей поможет! Разве эта милая дама не предлагала свою дружбу в первый же день их знакомства?

Ляля-ханум оказалась на высоте: она не только с готовностью предоставила Телли свое платье для спектаклей, но со свойственной ей любезностью добавила:

— Оставьте его, Телли-джан, у себя до тех пор, пока оно вам не надоест!

— Вы, кажется, собирались его переделывать? — осторожно осведомилась Телли.

— Я собиралась, но сейчас, поскольку вы…

Телли не дала ей договорить и заключила в объятия — искренние и горячие: есть, оказывается, и в Баку прекрасные, славные женщины, подобные сестрам Ляли-ханум, живущим в Париже!

— Я не останусь у вас в долгу! — прошептала она растроганно…

Возвращаясь от Ляли-ханум с пакетом под мышкой, Телли тревожилась: как отнесется худрук к ее затее?

Она поделилась своими опасениями с Сейфуллой.

— Ведь вы знаете, как он ко мне относится… — закончила она с обидой в голосе.

— Я замолвлю о тебе словечко! — покровительственно ответил Сейфулла.

Но тревоги Телли оказались напрасными, и замолвить словечко перед худруком ее шефу не пришлось: взглянув на платье Ляли-ханум, Виктор Иванович не только не протестовал, но, к изумлению Телли, не то с удовлетворением, не то с иронией воскликнул:

— Это именно то, что соответствует образу Эдили!

ХАБИБУЛЛА КРИТИКУЕТ

Премьера прошла с успехом.

Зайдя после спектакля в актерское фойе, Баджи увидела знакомую щуплую фигурку. Хабибулла! Он стоял к Баджи спиной и, нервно жестикулируя, о чем-то оживленно беседовал с актерами.

Присутствие Хабибуллы за кулисами не удивило Баджи — на правах работника управления театрами он время от времени захаживал сюда, беседовал с актерами, спорил, шутил. Она лишь невольно отметила, что в последнее время он сюда зачастил.

Встречи с Хабибуллой всегда вызывали у Баджи неприятное чувство: казалось, навеки запомнилось то злое, темное, что было связано с этим человеком. А сейчас, в минуты всеобщей радости в театре, эта вертлявая фигурка, жестикулирующие короткие ручки, скрипучий голос еще усиливали неприязнь.

Зачем здесь этот человек? Кто звал его сюда и что ему нужно? Не для того ли он явился сюда в этот вечер, чтоб отравить всем радость успеха?

Как была бы Баджи поражена, если б узнала, что зачастил Хабибулла за кулисы неспроста, а с целью лучше познакомиться с жизнью театра, с настроениями актеров. Как ужаснулась бы, узнав, что действует он так по приказу малого круга салона Ляли-ханум, прочащего ему место директора театра!

— Интересную пьесу показал сегодня ваш театр, прелюбопытную, и я радуюсь вашему успеху! — донесся до Баджи знакомый скрипучий голос.

Он звучал сейчас так, словно говоривший был вынужден с кем-то соглашаться, кого-то и что-то хвалить, в то время как думал и хотел сказать совсем иное, вот-вот готовое сорваться с его языка.

— И все же, — притворно вздохнув, продолжал Хабибулла, — несмотря на несомненные достоинства пьесы, есть в ней ряд моментов, с которыми я никак не могу согласиться.

Кто-то нетерпеливо спросил:

— Какие же это моменты?

Хабибулла глубокомысленно помолчал в поисках нужных слов. Еще с год назад он пустил бы в ход все средства, какие были в его власти, чтоб не допустить «Севиль» на сцену, и, возможно, добился бы своего; теперь же оставалось лишь сдержанно и осторожно ее критиковать.