Мечты сбываются

Чуть позже к нам приехал Ричард Камер, куда он без Санди Хоггарда. Они времени никогда не теряют, опять будут сидеть целыми днями в монтажной, просматривая отснятый материал.

Он появился на дорожке у нашего дома, большой и улыбающийся.

— О, а я как раз к яблочному пирогу, — сказал он нам.

Мы все с ним обнялись, и он составил нам компанию.

— А меня на свадьбу приглашаете? — спросил он.

— Ну конечно, — сказала бабушка Аманда.

Мы еще поболтали, позавтракали, а потом они действительно уехали на студию.

Оставшийся день прошел нормально, у меня был хлопот полон рот, я приучала свою собаку к туалету. Занятие, доложу вам, самое неблагодарное.

Ко мне пришла Ванесса и давала дельные советы. У нее давно была собака, и она уже в свое время с ней тоже намучилась.

Но моя собака и не думала нас слушаться. Она сломя голову бегала по нашему большому дому и в восторге все разглядывала.

23

Дядя Санди приехал домой поздно ночью, когда все уже спали, из своей комнаты я увидела свет в его доме. Я обняла свой сценарий, тихо спустилась по лестнице и вышла на улицу.

Входная дверь у Санди, когда он был дома, никогда не закрывалась. Я толкнула ее и вошла в дом в тот момент, когда он вышел из ванной, обмотавшись по пояс полотенцем.

На секунду мы остановились, и наши глаза встретились.

А он сильно загорел в этой своей далекой жаркой стране. И волосы еще больше выгорели. Мне всегда нравилось, как у него летом выгорали добела волосы.

— Ты пока надевай халат, а я сварю нам кофе, — как ни в чем не бывало сказала ему я и отправилась на кухню.

И почувствовала, что он еще немного постоял, задумчиво глядя мне вслед. Я сварила кофе, налила его в кофейник и даже нашла пакетики со сливками.

Санди надел брюки и рубашку, которую не стал застегивать, она была распахнула. В доме пахло ванной, уютом и почему-то моим детством.

Я подала кофе на веранду. Раньше мы с ним часто сидели у него на веранде и болтали обо всем.

Санди пришел и прислонился к косяку двери. Он склонил голову набок и наблюдал за моими действиями. И у меня тут же все стало валиться из рук.

— Это что? — спросил он.

Моя тетрадь лежала на столе.

— Это сценарий, — сказала я и стала краснеть.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Твой?

Я рассматривала кофейные чашки.

— Да.

Он взял тетрадь в руки.

— Сколько ты его писала?

— Почти полгода.

— Приличный срок, — сказал он.

— Только при мне не читай.

— Ты же знаешь, я понимаю, — сказал он, — прочту завтра.

— И ругай потом по-настоящему, — сказала я.

— Ты же знаешь, все как есть скажу.

Мы рассмеялись. Он убрал мою тетрадь в сторону. Я налила кофе и половину пролила на стол.

— Как была непутевая, так и осталась, — усмехнулся он.

А потом мы вместе схватили тряпку, чтобы все вытереть, и тут же вместе ее отпустили. Тряпка упала на пол.

— Я сама, — сказала я, — а то полезем вместе поднимать и стукнемся лбами.

Он улыбнулся.

— Хорошо, — сказал он, — сама так сама.

Он сел. Я вытерла стол. Ночной океан шумел вдали.

— Скоро можно будет купаться, — сказала я.

Санди взял чашку с кофе.

— Я уеду, — сказал он.

— Когда?

— После твоей свадьбы.

Я задумалась.

— А когда приедешь? — спросила я.

Он покачал головой.

— Пока не знаю.

— А кто знает?

— Много планов. Все надо реализовывать.

— А отдыхать когда?

— Отдыхать некогда.

Мы помолчали. Разговор не клеился. Я огляделась по сторонам в поисках захватывающей темы для беседы.

И тут я увидела его руку, всю в шрамах от операции. Я взяла его руку в свою. Дотронулась пальцами до его шрамов.

Санди молча наблюдал за мной. Тогда я наклонилась и поцеловала его руку.

— Доминик, что ты делаешь? — сказал он.

— Этой рукой ты спас меня, — сказала я.

Он тяжело вздохнул.

— Я нас всех тогда чуть не погубил.

— Ты не был виноват.

— Я не должен был везти тебя в горы.

— Ты не прав. У меня был самый потрясающий год в мире.

Санди недоверчиво посмотрел на меня.

— Чем же он был так потрясающ?

— Всем. Каждой минутой. Каждым мгновением.

— Я знаю, что, когда с человеком случается какая-нибудь трагедия, — сказал он, — у него происходит колоссальный духовный рост.

— Вот видишь.

— Но лучше бы этой трагедии не было, — сказал он.

— Но тогда бы не было бы и роста, — улыбнулась я.

— Ну-у все было бы немного по-другому.

— Кто-то когда-то учил меня воспринимать жизнь такой, как она есть, — сказала я, глядя ему в глаза.

— Это трудно, — сказал он.

— Да, не совсем легко, — согласилась я.

Мы рассмеялись. Стена потихоньку таяла.

— Ты не замерзнешь? — сказал он.

Я и не заметила, что поднялся небольшой ветер.

— Дай мне свою рубашку, — сказала я.

Он снял рубашку и отдал ее мне.

И я без зазрения совести надела ее, хотя Санди остался с голым торсом. Рубашка была теплая и хранила его запах.

— Как твоя нога? — спросил он.

— Нога нормально, я даже уже не хромаю, заметил?

— Заметил. А рука как?

— О, рука давно нормально.

— Очень тяжело было?

— Иногда да, — призналась я.

Он протянул руку и медленно убрал мне за ухо волосы. А я повернулась и осторожно прижалась лицом к его руке.

— Доминик, — сказал он.

— Ничего не говори, — сказала я.

Бог мой, как мне его не хватало…

— Ведь все будет хорошо? — сказала я спустя какое-то время.

— Ты же просила ничего не говорить.