Мечты сбываются

– Ах, мама. - Режиссер расшаркался. – Очень приятно, но все равно, вам лучше не мешать мне сейчас. Поговорим позже, хорошо?

– Нет. Поговорим сейчас. – Инна Дмитриевна угрожающе шагнула вперед на своих высоченных шпильках. – Я случайно наткнулась на этот, если можно так выразиться, сценарий.

Туся отошла и спряталась за камерой – просто так, на всякий случай, если мама вдруг начнет здесь все крушить.

– И у меня к вам возник естественный вопрос: вы бы согласились, чтобы ваша дочь снималась в подобном ролике?

– Искусство…

– Не увиливайте. Я главный редактор женского журнала и я не хуже вашего знаю, что такое искусство. Разрешили бы вы ей сниматься или нет?

– Да, разрешил бы, – ответил режиссер.

Он ничем не рисковал, у него не было дочери, у него вообще не было детей.

– А я не разрешил бы…

– А вы кто такой? – обернулась Инна Дмитриевна, пылая от гнева.

Перед ней стоял симпатичный мужчина в очках с дымчатыми стеклами.

Инна Дмитриевна окинула его торопливым взглядом: высокий, плотный, интеллигентный… с виду.

И все равно! Ее дочери здесь не место!

- Вы почему вмешиваетесь? Я вполне могу сама разобраться с этим вопросом.

– Охотно верю. И не буду вам мешать, – успокоил мужчина, потирая гладко выбритый подбородок. – Я, собственно, оказался здесь не случайно и только поэтому позволил себе вмешаться. Видите ли, в некотором роде виновник этих событий я…

– Вы?– ощетинилась Инна Дмитриевна.

– Да. Дело в том, что именно я пригласил Наташу приехать на «Мосфильм». Я режиссер нового сериала для подростков.

– Еще одни «Простые истины»?

- Смею надеяться, что смогу создать нечто особенное, не повторяя и не копируя предыдущую работу: И мне бы очень хотелось, чтобы одну из основных ролей в телевизионном спектакле сыграла ваша дочь.

– Все это замечательно, но не мешало бы спросить и мое мнение, – встрял-таки специалист по видеороликам.

– Ваше мнение никого не интересует, – царственно заметила Инна Дмитриевна. – Я могу подать на вас в суд за использование несовершеннолетних подростков в рекламе без согласия их родителей. Хотите?

- Нет.

– Как всегда: деловито, быстро, четко, – прокомментировал режиссер сериала, с улыбкой наблюдая, как испаряется его незадачливый коллега.

– Как всегда? – переспросила Инна Дмитриевна, вопросительно приподняв бровь. – Вы так это произнесли, будто мы с вами знакомы.

– Именно так. Вы, Инна Дмитриевна, прекрасно знаете, кто я, – произнес мужчина, снимая очки.

Инна Дмитриевна посмотрела на него внимательно и невольно отступила назад, потому что действительно узнала, кто стоит перед ней. Она подняла руку к груди, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце, и воскликнула:

– Костик!

Туся не знала, что чувствовала мама в этот момент, но сама она испытала огромное облегчение оттого, что ей не придется становиться рекламным лицом фирмы «Слай».

– Ну разумеется, Костик! – рассмеялся Константин Сергеевич, распахивая объятия.

Что же оставалось делать маме, как не упасть в них? Что она и проделала не без изящества. Туся вышла из укрытия. Теперь она могла без опасения показаться маме на глаза, потому что все ее внимание сосредоточилась на Костике.

– Господи, совсем не изменился, – вздохнула она, разглядывая припорошенные сединой вески.

Ее взгляд скользнул по Тусе, посуровел и снова смягчился, как только режиссер сериала взял ее за руку и вывел из студии.

– А ты стала еще красивее.

– Не лги. Я частенько смотрюсь в зеркало.

– Ты же знаешь, я не умею лгать.

– Так уж и не умеешь?

– Тебе – не умею. К слову сказать, из тебя получилась прелестная блондинка.

– К слову сказать, я стала ею несколько дней назад.

Они переглянулись и рассмеялись.

Туся следовала за ними на некотором расстоянии. Ее никто не удерживал в студии и препятствий не чинил.

– Может, поужинаешь со мной сегодня, если, конечно, твой муж не будет возражать. «Давай, скажи ему, что ты три года как не замужем», – внушала Туся из-за спины, но мама вместо этого произнесла:’

– Он не будет возражать.

– Тогда встретимся в восемь, на нашем месте.

Туся навострила уши. Хочешь, не хочешь, а такое насторожит кого угодно.

– Договорились.

– Надеюсь, ты доверишь мне свою дочь на некоторое время?

– Тебе доверю. Ты всегда умел находить с детьми общий язык.

«Мама избрала правильную соглашательскую позицию», – радовалась Туся, убыстряя шаг.

Скоро мама убежала на работу, пообещав Тусе разобраться с ней позже, а Константин Сергеевич повел Тусю в свои, пенаты, где властвовало его режиссерское слово.

Туся два часа провела в студии рядом с Коробовым и Серафимой-хлопушкой, его незаменимой помощницей. О маме за это время не было сказано ни слова, но Туся заметила, каким задумчивым становился взгляд режиссера, когда он смотрел на нее. Может быть, он думал в это мгновение, что она могла бы быть его дочерью. А может быть, у Туси опять разыгралось воображение.

7

– Ну, как ты меня находишь?