Мечты сбываются

Саймон Джонсон был младшим сыном местного фермера-сквайра, обитавшего на другом конце деревни Эденхем.

Одетта знала его всю свою жизнь и всегда считала его чересчур серьезным и скучным.

То, что Пенелопа могла влюбиться в него, а он в нее, было настолько невероятно, что на какое-то время она потеряла дар речи.

— Но где же вы могли встретиться и… откуда ты так… так хорошо его знаешь? — наконец сумела вымолвить она.

А между тем она подумала о том, что ни сквайра Джонсона, ни его сыновей никогда не приглашали в Холл, кроме как на сборы охотников со сворами гончих либо на состязания гончих, когда они проходили во владениях лорда Валмера.

— Это все… случилось месяц… назад, — слегка задыхаясь от волнения, произнесла Пенелопа. — Я поехала верхом на прогулку с Сэмом. В тот раз его лошадь захромала.

Сэм был одним из грумов, которые обычно сопровождали Пенелопу во время верховых прогулок.

— Сэм пешком повел лошадь назад в конюшни, — продолжала Пенелопа, — а я поехала одна.

Она умолкла, чтобы перевести дыхание, и ее простоватое личико совершенно преобразилось.

— Я встретила… Саймона, — зардевшись, промолвила она, — когда он нес записку от своего отца… и мы разговорились, и он… немного рассказал мне о щенках спаниеля, которые только что появились у них.

Одетта напряженно слушала ее.

— Он сказал, что хочет показать их мне, и я, конечно, захотела их увидеть. Но я знала, что папа очень обрадуется, если я попрошу разрешения навестить Джонсонов.

— И что же ты сделала? — спросила Одетта, уже заранее зная ответ.

— Саймон сказал, что приедет на двуколке и заберет меня, если я выйду прогуляться на опушку рощи, той, что неподалеку от дома.

Одетта не верила своим ушам.

Это было так не похоже на Пенелопу — проявлять инициативу или прилагать какие-то усилия.

— Значит, ты пошла одна?

— Дома я сказала, что у меня болит голова и я собираюсь прилечь после чая.

Одетта оценила этот ход подруги как весьма неглупый, если учесть, что леди Валмер, принимая гостей, не нуждалась в компании Пенелопы.

В отсутствие же гостей леди Валмер отдыхала у себя до обеда, чтобы вечером быть неотразимой.

— Итак, ты увидела щенков… — подсказала Одетта.

— На самом деле нет, не пришлось, — ответила Пенелопа. — Мы поехали через лес туда, где нас никто не мог бы увидеть. Саймон боялся идти вместе со мной в их дом, потому что его родители могли бы случайно рассказать кому-нибудь об этом, и мой папа таким образом узнал бы, что я была там.

— Твой отец, конечно же, был бы против, чтоб ты пошла одна с Саймоном, — заметила Одетта.

— Да, я знаю, — кивнула Пенелопа. — Но когда Саймон сказал, что он чувствует ко мне, я поняла: мне следует быть очень осторожной, если я хочу и впредь видеться с ним — что я и делала.

— А что он чувствует к тебе? — полюбопытствовала Одетта.

У Пенелопы заблестели глаза.

— Он сказал, что всегда восхищался мною, когда видел меня на охоте, и мечтал со мной познакомиться. А прошлым вечером — это было наше шестое или седьмое свидание, не могу вспомнить точно — он признался, что… любит меня.

— Чересчур быстро, — резюмировала Одетта.

— Нет, я так не думаю, — замотала головой Пенелопа. — Ведь мы жили рядом целых восемнадцать лет. Теперь, когда вспоминаю прошлое, я уверена, что всегда… как-то выделяла его, где бы его ни видела. Однажды я даже спросила папу, можем ли мы пригласить мальчиков Джонсонов к нам на праздник.

— И что же он ответил?

— Он немного помолчал и затем ответил: «Сквайр Джонсон очень порядочный человек, и я уважаю его, но по положению, Пенелопа, он человек не нашего круга».

Одетта слегка вздохнула.

Но как только она вознамерилась сказать, что ничего другого и не ожидала услышать от лорда Валмера, Пенелопа умоляюще произнесла:

— Одетта, что мне… делать? Я люблю его и хочу… выйти за него замуж!

В голосе девушки слышалось такое страдание, что Одетта, повинуясь инстинкту, взяла ее руки в свои и крепко сжала.

— Это будет очень трудно сделать, дорогая.

— Я понимаю, — согласилась Пенелопа, — но как бы папа ни старался подыскать мне блестящую партию, клянусь, я не выйду замуж ни за кого… кроме Саймона.

Одетта с беспокойством посмотрела на нее.

Разумеется, лорд Валмер богат, и Пенелопа — его единственный ребенок.

Вполне естественно, ему хочется выдать дочь за человека, занимающего видное положение в обществе.

Обе они хорошо понимали, что Саймон не подходит под эту категорию.

Одетта решила напомнить об этом подруге.

Все еще сжимая руки Пенелопы, она заметила:

— Не лучше ли, душечка, попытаться не думать о Саймоне? Возможно, ты забудешь о нем в Париже.

— Никогда я его не забуду, встреться мне хоть миллион мужчин! — решительно заявила Пенелопа. — Я знаю только одно: он — единственный мужчина, который подходит мне, так же как я — ему. Нам трудно объяснить это словами, просто мы оба чувствуем это.

— Это то, что испытываешь к человеку, за которого выходишь замуж, — пролепетала Одетта.