Мечты сбываются

— Сидите спокойно и не бойтесь, — пояснил Вагилид. — Почти все деревья в нашем мире пособники вампиров. Особенно в лесах. Но вам ничего не грозит. Расскажите о себе. Подробно.

Валентин собрался с духом и рассказал. Вагилид иногда задавал короткие, отрывистые вопросы.

Наконец Валентин кончил.

— А теперь я хочу спросить только одно: где я?

Вагилид с грустью посмотрел на Валентина.

— Я не буду вилять и отнекиваться, — такое владение русским языком выводило Валентина из себя и разрушало последние нервы, — и скажу вам прямо: вы попали, дорогуша, в период после конца света.

— Что вы говорите? — Валентин вскочил с места. — Этого не может быть!!!

— Успокойтесь! Может быть все, конец света был. Только не принимайте это близко к сердцу.

— Не верю.

— Да оглянитесь вокруг, друг мой. Неужели не ясно, что конец света был?

— Как понять?

Вагилид довольно отрешенно посмотрел на пришельца.

— Сядьте. Сейчас объясню. Вы, кажется, из XXI века попали сюда? Бывает, бывает. Сдвиги во времени. Но XXI век — это такая дремучая древность. С тех пор, милейший, прошло не одно тысячелетие. Было все: и покой, и взлеты, и адские падения. Но финал состоялся, и в общем в согласии с древними откровениями.

Валентин молчал. Он стал ощущать, что он находится там, где невозможно находиться. Все: и деревья, и стол, за которым сидели, и сам Вагилид — казалось призраками и смертью, вечной смертью.

— Состоялось глобальное столкновение двух противоположных начал. Одно из них увело избранных по духу туда, где иная земля и иное небо. Другая, падшая, так сказать, часть человечества тоже по-своему определилась, и живые, и мертвые. Все свершилось по древним пророчествам, за некоторым исключением. Земля превратилась в вихрь Гнева Божьего. Казалось, все разрушено. Человечество ушло. Кто за черным спасителем, кто в рассеянье по вселенной, кто в ад, кто в сферы истинного спасения и духа. Кругом одни патологические развалины, и вдруг среди этих развалин появились, возникли, как черти в табакерке, люди. — Валентина передернуло. — Да, да, люди, другие люди, волосатенькие, низенькие, озлобленные, с шаровидными глазами и с необычайно коротким периодом жизни.

И Вагилид захохотал. От громко-зловещего хохота будто закачались ветви деревьев.

— Не черти, а люди. Все изменилось на земле, человек как образ и подобие кончился на земле, но мы остались.

И Вагилид хихикнул, что выглядело странно. Валентин что-то лепетал в ответ, сам не понимая что.

— Все изменилось на земле физически, но жить было возможно. С трудом. Особенно ожесточала короткость жизни. Ее трудно перевести на ваш доисторический счет, но приблизительно это всего лишь лет двадцать-тридцать. Конечно, и развитие человека идет быстрее, так называемое детство к примеру.

— Мало, мало живете, — тоскливо и нелепо пробормотал Валентин. Ветвь неописуемого дерева нависала над самой его головой.

— Это ожесточение из-за краткости жизни. Это парадокс. Но из-за этого парадокса даже бытовая жизнь у нас тяжелая. Мы кусаемся, убиваем друг друга, и все в повседневном круговороте. Это мелочи, конечно, но о большем я умолчу пока. Вы и так расстроены до потери лица своего. Кое-что мы восстановили, сохранились отрывки знаний, некоторые книги и записи. Но то, что работало у вас, в новых земных условиях оказалось неприменимо. Я уже не говорю о религии, метафизике, искусстве, литературе — все это и запрещено, и забыто. У этих новых людей нет верхних этажей души.

— А как вы? — спросил Валентин, переходя в какую-то тихую истерику, не знаемую им ранее.

— Законный вопрос, друг мой. — Вагилид хохотнул и похлопал Валентина по руке. — Среди них стали возникать, как поганые грибы, мы. Те, кто может духовно познать то, что могли познать вы, древние. Нас на всей земле горстка, всего несколько. Нас ненавидят и уничтожают. За то, что мы другие, даже за то, что мы живем дольше их. При одном упоминании о нас правители их стран воют, глядя на небо. Мы прячемся в подземельях. Но в этой стране, куда вы попали, у меня есть покровители. Из своих тайных соображений. Я к тому же один в этой стране, хотя она одна из самых больших по территории. Земля по-прежнему трясется, везде провалы, огонь, лава, но, конечно, не в такой степени, как при Конце. Население маленькое, и стран мало, ибо немного земли пригодно для жизни.

— Что делать? — тупо спросил Валентин.

— Это вы скоро узнаете, — несколько зловеще, но с доброй улыбкой ответил Вагилид. — Они и мы — не святой остаток человечества. Причем это мягко сказано. Но не думайте, что все однозначно. Началась новая человеческая реальность. Я дал только общую картину. Но внутри ее — тайное течение, невесть откуда взявшиеся необычные личности, иная направленность магии и так далее.

— Хорошо. Я понял и верю вам, но что произошло за эти тысячелетия от XXI века до Конца?

— Многого хотите. Связь утеряна, сохранилось лишь кое-что.

Вагилид вдруг наклонился к Валентину, и лицо его, человека после Конца, озарила добрая, радушная улыбка.