Мечты сбываются (ЛП)

Словно прочитав на ее лице отчаянный голод, Джейми отступил на два шага, оставив ее у дерева в холоде и одиночестве. Постепенно проступала реальность. Цепкий взгляд Джейми опустился ниже. Опомнившись, она скосила глаза и чуть не умерла на месте оттого, что он смотрит на ее грудь, кожу, порозовевшую от его пристального внимания, беззащитную перед непогодой и его взглядом. Суровые глаза вспыхнули на мгновение, и он тут же отвел взгляд.

– Прикройся. – Джейми был немногословен. Словно и не он начал этот маленький урок страсти и сам раздел ее.

Дрожащими пальцами Пейджет неловко нащупала распущенные тесемки сорочки. Даже когда она торопливо зашнуровывала корсет, подбородок был задран, а спина гордо выпрямлена. Она не собиралась позволять ему себя пристыдить. Она вела себя не более возмутительно, чем он.

Приведя в порядок одежду, Пейджет плотно закуталась в плащ, радуясь дополнительному барьеру. Однако когда его обжигающие глаза вернулись к ней, обнаружила, что этого недостаточно. После того, что произошло между ними, она сомневалась, сможет ли вообще в его присутствии почувствовать что-нибудь другое, кроме уязвимости.

Шло время, а он так ничего и не произнес. Пальцы Пейджет крепко сжимали края плаща, пока не заболели. Наконец граф подытожил, жестоко и хладнокровно:

– Вот каким бессмысленным может быть желание.

С его словами пришло и понимание.

Уиннингем использовал ее, чтобы доказать свою точку зрения.

Граф манипулировал ею тем, чего она так жаждала.

Пейджет никогда не чувствовала себя такой… униженной. Такой глупой.

У нее ладони чесались ударить его, но она не позволила себе сделать это снова. Сжав пальцы в кулаки, сопротивлялась импульсу. Он заслужил, но она не покажет, насколько сильно он ее задел.

– Вы оказались хуже, чем я помнила.

Она отдалилась от него на нескольких шагов, избегая. Он повернулся, невозмутимо следя за ней. Его глаза ничего не выражали, и Пейджет стало ясно, что произошедшее между ними ничего не значит. В точности, как он и заявлял.

Его предыдущие слова эхом прозвучали в ее голове: «Возможно, я могу доказать вам, насколько бессмысленна может быть страсть». Что он и провернул. На самом деле он очень ясно дал ей понять, насколько бессмысленна может быть страсть. Для некоторых людей. Для него. Разочарование резануло сильно, как лезвием ножа.

Крошечными шипами жар заколол лицо и шею, когда она подумала обо всем, что произошло между ними… обо всем, что позволила ему с собой делать, чем… упивалась.

А для него это был пустяк, эксперимент. Урок, который он пытался ей преподать.

И ему удалось. Под тем деревом Он заставил ее задыхаться и молить о прикосновениях, его губах, о нем самом. Но это ничего не значило. Меньше, чем ничего.

Повернувшись к графу спиной, Пейджет удалилась, сжимая плащ на горле, собрав ошметки достоинства, не позволив раздавить и его тоже.

Джейми наблюдал за ее уходом. Воспоминание о темных глазах, вспыхивающих от смеси боли и ярости, отпечаталось у него в мозгу. Это лишь добавило ей привлекательности, глаза просто сверкали – и от этого он почувствовал себя еще большим ублюдком.

Он тщательно подбирал слова, настроенный исполнить свое решение… настроенный гарантировано сделать так, чтобы она его презирала… забыла о том, чтобы бросить Оуэна, и о своем глупом поиске брака по страсти.

И не важно, что его слова были ложью.

С первым прикосновением, с первым поцелуем Джейми захотел потеряться внутри нее. Поглотить каждую ее клеточку, пока они оба не истощатся. Он не ожидал такой реакции. Не думал, что так быстро потеряет контроль. Трясущейся рукой Джейми провел по влажным волосам. Это было больше, чем поцелуй, который он планировал.

«Ты практически взял ее прямо у дерева».

Ничего из того, что только что произошло, не было для него бессмысленным. К счастью, она не распознала ложь в его словах. Еще в детстве ее храбрый взгляд всегда пронзал его насквозь. Тогда это немного пугало. Если честно, то пугает и до сих пор. Для нее не было никаких полумер.

Джейми потер губы костяшками пальцев. Он все еще ощущал ее вкус. Ради такой женщины, как она, мужчины жили и умирали. Его тело по-прежнему вибрировало, жаждало ее – ее губы, ее кожу, ее грудь…

Оуэна – вдруг всплыло в памяти, – она была женщиной Оуэна, той, ради которой он жил и умер бы. Не его.

Он представил Оуэна где-то среди бесплодных земель. Джейми прекрасно помнил жару и насекомых, грызущих плоть. Смерть. Кровь. Он вздрогнул, думая о том, как только что почти изнасиловал Пейджет. Единственное, что было у Оуэна – это мечта о родине. Воспоминания о доме и о возлюбленной. Он не украдет Пейджет у брата. Она дождется его возвращения.

Под его неотрывным взглядом ее закутанная в плащ фигура становилась меньше и меньше.

Он все сделает правильно. Возможно, впервые в жизни. Будет хорошим братом и не станет думать о собственном одиночестве и всем том, чего не имел. Не вина Оуэна, что он был любимчиком отца… любимчиком Бранда… что Пейджет принадлежала ему.