Мечты серой мыши

Илья со Свиридовым остались возле машины. Мой практичный кавалер занялся заправкой бака. Узрев, что сонный кондитер может за пару лир одарить меня кофе с горячей булочкой, я легла грудью на прилавок и глянула на него с мольбой бродячей собаки. Он понимающе усмехнулся и нырнул в подсобку. Не знаю, какое время я провела в ожидании дорожного угощения, только едва в моей руке оказался пластиковый стаканчик с вожделенным напитком, как в магазин ворвался Илья и, схватив меня за локоть, зашептал:

— Твой Свиридов шпион!

— Смело, — оценила я и откусила кусочек булочки.

— Не веришь, сходи сама в мужской туалет!

Я перестала жевать, посмотрела на него круглыми глазами, потом отпила кофе:

— Что ты такого увидел в мужском туалете?

— Не увидел, а услышал!

— Ну, знаешь… расстройство желудка — это еще не признак шпионства.

— Тьфу ты, господи! Брось свои дурацкие шуточки!

— А ты перестань впадать в маразм, — я облизала пальцы и благодарно улыбнулась кондитеру. Тот, слегка смутившись, подал мне салфетку. — Что такого ты услышал в туалете?

— Твой Свиридов прекрасно шпарит по-итальянски! А заверял, между прочим, что не знает итальянского. Да он и пары фраз связать не мог с твоим Кокселем. И вот, пожалуйста, заперся в кабинке, думая, что я заправляю машину, и говорил с кем-то по мобильному. Я пошел за ним, как только он скрылся в дверях. Не знаю почему, но мне он сразу показался весьма подозрительным. Я решил за ним следить.

— Похвально, — я протянула ему пакет с чипсами, но он лишь рукой махнул. — А почему ты решил, что говорил именно Свиридов?

— Да там больше никого не было! Стоял в кабинке в своих штиблетах и болтал по телефону, как заправский итальянец. Амалия, мы с тобой серьезно влипли! Давай сбежим! Он ведь не зря за нами увязался. Не удивлюсь, если в кармане у него обнаружится ритуальная тесьма.

— Предлагаешь его обыскать?

— Предлагаю его тут оставить! Он же наверняка сообщникам докладывал, где мы.

Я пожала плечами:

— Что конкретно он говорил?

— Ну, я так быстро не понимаю. В его каше я разобрал только несколько слов: Болонья, Рим, Умберто и палач. И я тебе скажу, что последнее слово меня напугало.

Не буду утверждать, что я осталась равнодушна. Все-таки факт, что Свиридов намеренно скрыл от меня знание итальянского, несколько смущал. Но я ведь знала больше, чем Илья. Более странно было бы, если бы с Петровки направили в Италию человека, не знающего итальянского. Чем бы он мог мне тут помочь? И скрывал он свое знание, наверное, не просто так. А то, что слышал мой бдительный любитель приключений, было, скорее всего, переговорами с местными органами правопорядка. Вот как я рассудила. Согласитесь, вполне логично. И очень просто все расшифровывалось: выехали из Болоньи, следуем в Рим. Подготовьте прикрытие или что-то там в том же духе. Умберто мог быть кем угодно — от помощника на месте до прокурора области Лацио. Ну а «палач»… это тоже либо полицейский сленг, либо какая-нибудь версия об убийце. В конце концов, можно Свиридова расспросить о том, что он думает по поводу происшествия в ресторане и как связывает все это с московскими убийствами. Будет еще время.

— Не понимаю, отчего ты, как танк, спокойна! — раскипятился Илья, глядя, как я монотонно пережевываю третье печенье. — Ты давно его знаешь?

— Кугу?

— Да Свиридова этого!

— Укулу трух мыцыф… — не моргнув глазом, соврала я.

— И все это время он скрывал, что знает итальянский?!

Я проглотила печенье:

— Мы с ним только на русском общались. А Дракон просто так в Италию человека не направит. Кроме того, я не понимаю, чего ты так переполошился. Свиридов мог говорить по телефону с кем угодно, хоть со своим приятелем. Может, у него приятель — итальянец.

— Но при чем тут палач?!

— А как бы ты рассказал все, что с тобой приключилось? Едем из Рима в Болонью, дорогой Умберто, потому что какой-то палач меня чуть не пригрохал из ружья. Жди в гости, готовь пасту, привет жене.

— Хм-м…

Судя по всему, я внесла некоторую смуту в его обоснованную подозрительность.

— Так что выпей кофе, и поехали дальше.

— А если ты не права? — все-таки подозрительность в нем была очень сильно развита.

— Послушай, — я всунула в его холодные пальцы горячий стаканчик, — если тебе человек кажется странным, это еще ничего не значит. Пойдем и спросим у него, с кем он трепался в туалете. Думаю, он тут же даст нам достойное объяснение.

— Если это друг, то почему он не трепался с ним, когда мы ехали в машине? — Илья прищурился.

— А черт его знает! — мне надоело выкручиваться за следователя с Петровки. В конце концов, он мог бы и получше соблюдать конспирацию. — Ты его постоянно поддевал. Да и потом, в него все-таки стреляли. Может, он только теперь немного расслабился. Идем спросим.

— Ни в коем случае! — Илья перешел на испуганный шепот. — Ты что?! Я буду за ним следить. И тебе советую. Не упускай его из виду.

— Где-то я это уже слышала… Кажется, фильм такой был: сначала он прыгал с унитазом на ноге, потом горел в ванной, в общем, не сладкое у мужика выдалось путешествие. Насколько я помню, в комедии этой играл Пьер Ришар.

— Это ты к чему?

— Так… к слову.