Мечты в шоколаде. Сборник рассказов

Его сын стал часовщиком. И в жизни у него были уже не колеса – колесики, нежные, как суставы кузнечиков. Часы стрекотали, время шло и превращалось в дорогу, по которой уходили на заработки дети из этого дома. На чердаке хрупкого строения можно было найти много чего интересного: старые игрушки, сломанный ткацкий станок. Но туда хозяйка Софья Алексеевна не поднималась, чтобы не обрушить ветхие потолки. Софья Алексеевна была еще молодой: в светлых волосах седины не видно, а размер белья у нее был тот же, что у дочерей. Старшая, Алла, выиграла грант и уехала в Чепел-Хилл; средняя, Лена, училась в Москве на экономическом; а младшую, Женьку, тоже пора было собирать в университет.

Я снимал комнату у Софьи Алексеевны каждое лето и любил ходить с Женькой на лиман. Выгоревшие Женькины волосы были светлее кожи. Женька плавала как дельфин, знала все камушки и травы окрестностей своего маленького городка. Золотистая струйка песка стекала с ее ладоней на конспекты. «Я хочу в МГУ, как сестра. Буду учить древнегреческий на классическом отделении. Нас поселят в общежитие вместе с Леной».

С Женькиной сестрой я иногда виделся, помогал встретить какое-нибудь ведро абрикосов, которое Софья Алексеевна передавала с проводницами. Потом сидел с Леной в общежитии, пил домашнее вино и вспоминал, как оно бродило в больших бутылях на летней кухне ее мамы. Лена не скучала по морю и, как мне казалось, по маме. Мы вспоминаем о родителях только после какой-то возрастной черты, а третьекурсница Лена была совсем юной.

Зазвонил телефон. Это Алла. На Восточном побережье Америки сейчас утро. Алла вела машину и говорила по мобильнику. Она была ассистентом в одном из лучших университетов США, а теперь решила стать ювелиром. Она всегда отличалась прекрасным художественным вкусом и дивно рисовала. И вот, забросив университет, Алла принялась мастерить браслеты и кольца. Они получались крупными, витиеватыми, телами напоминающими русалок и дельфинов. Обязательно с перламутром – ведь это напоминает о море. Не о большом Атлантическом океане, а о родном, домашнем море. На этом ее ностальгия заканчивалась. Когда заводишь «кусочек американской мечты», трудно вернуться обратно.

Софья давно не видела свое старшее дитя. Во дворе был вырыт колодец, и молодая мама взрослых дочерей думала, что хорошо бы, как Алиса из Страны чудес, прыгнуть в него и пролететь сквозь землю, в Америку, к Алле.

Еще один адрес, по которому я неизменно доставлял ведро абрикосового варенья, перевязанного сверху косынкой, – Кутузовский проспект. Вернее, за мной высылали машину на вокзал, и шофер довозил меня до сталинского исполина с круглыми медальонами по фасаду. В мраморно-гранитных медальонах пышно цвели цветы, изнемогали от спелости яблоки, персики и виноград, тяжело свешивались тучные копны колосьев. Здесь жили постоянные летние квартирантки Софьи Алексеевны – Анна Степановна и ее дочь Вера, уже считавшиеся членами семьи.

В этом хлебосольном доме меня всегда гостеприимно принимали, вкусно кормили, расспрашивали о Софье Алексеевне, доме, море. И неизменно вздыхали: «Скорее бы лето!» И мы принимались вспоминать крепкие малосольные огурчики, которые умела делать только Софья Алексеевна, маленькие, с палец величиной, пирожки с вишней, которые отменно пекла Женька, и огромные, как колеса, головы подсолнухов, которые мы вместе лущили во дворе. А потом грызли, лежа на берегу, какие-то особенные прокаленные семечки.

Фамильная история Анны Степановны – ни дать ни взять исторический роман. Когда Вера была еще совсем в нежном возрасте, Анна Степановна развелась с ее отцом. Непонятно почему, но он вдруг оставил блестящую академическую деятельность и сгинул в результате несчастного случая где-то на Севере. Свекровь, так и не полюбившая невестку, вскоре умерла. Все, что нажито, завещала дальним родственникам. За исключением квартиры, дуэльных пистолетов XVIII века и перстня «Красная змея», который Анна Степановна носила довольно долго. Теперь круглое и большое как колесо кольцо носит Вера. От фамилий знатного рода остались в памяти насмешливое «Павидла-Эклера» – так юная Анна Степановна звала свекровь в отместку за ее чопорные нотации и порядком надоевшие «исторические» рассказы о гордых предках. Анна Степановна вырастила Веру одна. От бабушки «Эклеры» внучке достались отличные лингвистические способности, она знает пять языков и сейчас возглавляет агентство переводов. И каждое лето они приезжают к Софье Алексеевне, игнорируя модные курорты.