Мед для медведей

Пол и Белинда стояли на верхней палубе и наблюдали, как судно медленно приближается к священной русской земле. Студенты тоже высыпали на палубу, правда, выглядели они весьма мрачно, видимо ощутив на себе все прелести похмельного синдрома. Но Пол не заметил ни одного из участников атеистической вакханалии накануне ночью.

Тут Белинда легонько тронула его плечо. Они обернулись и увидели направляющегося в их сторону помощника капитана Строганова. У этого довольно молодого человека были очень грустные азиатские глаза, которые диссонировали с бодрой улыбкой. В руке он держал стопку конвертов.

– Для вас, – сказал он, – открытка от Сандры. Надеюсь, вы не возражаете, что я прочитал ее. Это очень полезно для моего английского.

Итак, Сандру тоже приняли в великую советскую семью. Белинда двумя пальчиками схватила открытку и пробормотала:

– О, вы… – и впилась глазами в долгожданные строчки. Она проглотила открытку моментально, как любимое лакомство, и тут же ее лицо приобрело мрачное, злобное выражение. – Сука, – прошептала она, – представляешь, эта стерва отправилась в Кизвик с… Я всегда знала, что она это сделает!

– Кто, дорогая, – недоуменно поинтересовался Пол, – ты о чем? Дай мне посмотреть.

Но Белинда с яростью разорвала открытку на мелкие части и бросила ее за борт. К плавающим в воде обрывкам ринулись голодные чайки.

– Удивительно! – улыбнулся Строганов. – Я правильно произношу это слово? Я имею в виду не ее бурную реакцию на поступок Сандры. Посмотрите! – И он указал на шею Белинды. Ее сыпь на глазах становилась ярче, приобретая пурпурно-красный оттенок.

Глава 5

– Я хочу спросить, почему тебя так волнует моральный облик Сандры? И при чем тут вообще мораль? Предположим, она куда-то отправилась, чтобы устроить себе небольшой праздник, к тому же не одна, а с кем-то. Ну и что с того? Она, должно быть, чувствует себя очень одинокой, особенно сейчас, когда нас нет рядом. У нее нет никакой причины жить только прошлым. И незачем хранить верность Роберту после его смерти, – весьма разумно говорил Пол, думая, что разобрался в существе вопроса. – Сандра должна начать новую жизнь, разве не так?

Ответа с койки не последовало.

Невзрачная судовая докторша, не ставшая в новом дрилоновом платье более красивой, снова чем-то смазала сыпь. Вдобавок она назначила мягкое успокоительное.

У Пола громко урчало в животе. Он не пошел на слишком ранний ужин, который перенесли на такое время из-за прихода в порт назначения, чтобы посидеть с несчастной Белиндой, и теперь чувствовал неприятную нервозность. Багаж был свален за дверью каюты и напоминал бесформенную кучу мусора. С правого борта теперь было видно только море. С другой стороны наступал порт.

Приезжать куда-нибудь – процесс крайне неприятный, накладывающий на тебя множество всяческих мелких, на первый взгляд незначительных обязательств, которые выполнить зачастую оказывается сложнее, чем свои основные обязанности человека и гражданина.

С берега доносился шум работающих портовых кранов, слышались голоса.

Скоро им предстояло начать знакомство с чужим городом, а значит, пережить немало неприятных минут. Ему очень хотелось, чтобы Белинда поправилась и снова стала оживленной, веселой, а главное, бодрствующей. Проклятый протез из четырех зубов, как назло, совсем расшатался. Вот-вот выпадет. Пол был уверен, что сможет до конца разобраться в запутавшейся ситуации с Сандрой, чувством вины и злостью Белинды, только ему надо найти время, сосредоточиться и как следует подумать. Он снова подумал о том, что если у нее что-то было с Робертом, то есть, если это он научил ее таким выкрутасам в постели… Но ведь Роберта уже нет в живых… Поэтому у Белинды вроде бы нет повода чувствовать себя виноватой и уж тем более переносить свои угрызения совести на Сандру. Ладно, сейчас не время ломать над этим голову. Главное, чтобы она наконец проснулась, растерянно заморгала спросонья, улыбнулась, потерла шею, убедилась, что сыпь исчезла бесследно, и сказала: «Дорогой, я чувствую себя отлично. Пойдем погуляем».

Но вместо этого она начала тихонько похрапывать, словно впереди была целая ночь. Это никуда не годилось.