Мед (фрагменты)

Пирина Эви звали по отцу,
тому когда-то отдал имя дед,
Пиринам Эви, в общем, нет конца,
их мед
всегда припахивает мятой. Их усадьба
на полдороге к морю, далеко
как от деревни, так и от долины.
А знаете, в Америке весною
в долинах персиков и яблонь поезда
развозят ульи, чтобы пчелы,
как сводники, свели к цветку цветок:
у веток-то, понятно, нету ног,
чтоб капля чашечку оплодотворила.
Пирин и помогает им весною:
он с ульями шатается округой,
лежит себе в теньке, покуда пчелы
брюхатят, распаленные, цветок.
Так и родятся фрукты, а иначе
ни персиков, ни яблок — ничего.

ПЕСНЬ ШЕСТАЯ

Бина жила в лачуге
на кривоватой улочке, водя
свою козу на выпас вдоль канав.
Никто не знал, кто Бина — женщина, мужчина:
грудь вроде есть, но и усы при этом,
горные ботинки.
Мальчишками мы силились дознаться,
не разглядим ли что-нибудь под юбкой,
но Бина редко разжимала ноги,
обмотанные длинными трусами.
Никто не знал, была ль она с мужчиной,
хотя б с животным, но, как говорят,
она учила старшую из трех сестер-американок,
как надо правильно доить козу,
твердя: «Зажми сосок в кулак, тяни сильнее,
не отпускай». Порой она ладонью накрывала
ей руку и последние движенья
проделывала с ней, чтоб дать той убедиться,
что можно выжать каплю из соска.
Ей скоро стукнет сто. Она проходит
вслед за козой и не глядит нам в лица.

ПЕСНЬ СЕДЬМАЯ

У Пидио была жена
и по субботам занималась стиркой,
а сам он появлялся ровно в полдень
помочь ей с выжиманьем простыней.
Встав среди улицы,
он превращал их в длинных белых змей,
вода с которых капала на землю.
А нынче он остался без жены,
завел себе дрозда для утешенья
и коротает вечера на пьяцце
с двумя сапожниками — Джепи, Нано,
которым он тихонько напевает
«Страсть губит» из джордановой «Федоры».

ПЕСНЬ ВОСЬМАЯ

Пожухлый лист не облетал с ветвей
безветрие, всю осень полный штиль.
Стволы пылали, словно фокарины[1]

.В Мареккье, под горою, — монастырь,
давно заброшенный, где во дворе
полным-полно ореховых деревьев.
Мы с братом пробрались туда в дыру,
чтоб погулять под старыми стволами,
в которых дремлет розовая тучка.
Когда ж мы грянули в колокола, их гул
осыпал наземь старую листву.
И сразу стали голыми деревья.

ПЕСНЬ ДЕВЯТАЯ