Мед и яд любви

Личные отношения людей переживают сейчас болезнь перехода — от одного уклада потребностей к другому, более сложному. А переход от более простой системы к более сложной всегда ведет к разбалансированию системы, к расшатыванию старых связей между ее элементами, к рождению новых, которые не успели еще окрепнуть.

В нынешнем браке постепенно слабеют одни фундаменты, материальные, на смену им приходят другие, более сложные, но приходят медленнее, с отставанием. Отсюда и рассыпчатость многих нынешних браков — эхо от столкновения старых и новых семейных фундаментов, след перестройки всей психологии супружества. Это кризис роста, кризис перехода к новому виду семьи, и, чтобы сделать его безболезненнее, нужна всесторонняя помощь семье, куда более сильная, чем сейчас.

Впрочем, у семейного состояния есть не только исторический, а и вечный драматизм: его вызывает вечный закон жизни — опережающий рост человеческих потребностей.

Наши потребности всегда опережают возможности, и это опережение двояко: оно — вечный двигатель всех перемен, но оно создает постоянные разлады между тем, что нужно человеку, и тем, что он сейчас может, что ему доступно, достижимо…

Мы переживаем сейчас скачок в наших психологических нуждах, у людей рождаются новые массовые потребности, новые ожидания от личной жизни. А наше семейное поведение, манера личных отношений, стиль любви — все это резко отстает от наших новых запросов.

Общие интересы и автономные области.

«Жена против одного из моих старых приятелей, считает, что он плохо влияет на меня (я этого не нахожу). Она запрещает ему приходить к нам, говорит: или я, или он. Дело доходит до развода. Как быть?» (Ленинград, «Знание», август, 1980.)

«Какой союз прочнее? Союз двух людей, чьи вкусы и интересы сходятся: а) полностью, б) наполовину, в) частично?» (1-й Государственный подшипниковый завод, март, 1978.)

«Е. Евтушенко пишет:

Не понимать друг друга страшно,

Не понимать и обнимать.

Но как ни странно, так же страшно

Во всем друг друга понимать.

Если два человека имеют много общих интересов, стремлений, черт характера, не будет ли им скучно друг с другом? Не станут ли они неинтересными друг для друга?» (Историко-архивный институт, апрель, 1981.)

Как завязываются нити совместимости? Где лежат разумные границы у общих взглядов и интересов? Не подавляют ли нашу личность эти общие интересы? Послушаем сначала, что говорили об этом счастливые пары.

Лариса. У нас это началось задолго до свадьбы: мы познакомились в заводской самодеятельности, до свадьбы знали друг друга пять лет, сначала долго дружили и только потом полюбили друг друга. И многие общие интересы выросли у нас еще до свадьбы.

Игорь. Из-за того, что у нас все началось с дружбы, общие интересы рождались как-то незаметно. Я, например, увлекался джазом, играл в заводском оркестре и не любил классику, а Лариса, наоборот, любила классику и не любила джаз. Так же было и с книгами: мне больше нравилась фантастика, Ларисе — серьезная литература. Постепенно мы заразили друг друга своими увлечениями, каждый добавил к своему увлечению чужое.

Г. Васильченко. Общие интересы — это хорошо, но, если они все общие, не обедняет ли это жизнь? Не считаете ли вы, что у человека могут быть автономные области, и в них он имеет право не посвящать супруга?

Лариса. Наверно, здесь, как и во всем, нужна мера. У многих женщин после свадьбы появляется чувство собственности на мужа: без меня ни шага, я должна знать о тебе все, быть с тобой всюду. Но и муж и жена имеют право на своих друзей, свои интересы, и на них нельзя посягать. Уважать самостоятельность другого — это, по-моему, очень важная заповедь семейной жизни.

Наташа. Верно. У каждого человека могут быть такие уголки внутренней жизни, в которые нельзя посвящать никого, даже самого близкого человека. Полная открытость — это, наверно, вообще ненормальность.

Петерис. Я с этим не согласен… Мне кажется, таких областей не должно быть; мы, например, ничего не скрываем друг от друга и не считаем, что это ненормальность.

Лайла. По-моему, любовь — это неспособность скрыть от другого хоть что-нибудь. Пока у меня не было Петериса, я ни с кем не могла быть полностью сама собой, ни с кем не могла поделиться многими заботами и тревогами. Даже с мамой я не была такой откровенной, как с Петерисом. С ним я откровенна во всем, и такая откровенность — очень крупная доля моего счастья.

Игорь. Конечно, каждый имеет право на автономность, на свои интересы. Но всегда ли стоит этим правом пользоваться? Я, например, получаю меньше радости от книги, если читаю ее один. И самые лучшие мелодии нравятся мне меньше, когда я слушаю их без Ларисы…