Мед и яд любви

У слова «личность» есть два значения. Первое — исходное, еще из прошлого века: личность — это человек со своим лицом, непохожий на остальных, то, что называют сейчас французским словом «индивидуальность». Второе значение появилось в нынешней социологии и философии. Индивидуальностью в ней стали называть психологическое своеобразие человека, склад его физических и психологических черт, который отличает его от других людей. А личность для социологии и философии — это как бы общественная индивидуальность, то есть психологическая неповторимость на социальной почве, своеобразие человека как участника общественной жизни, исполнителя социальных ролей[46].

Мне кажется, слово «личность» можно применять в обоих его смыслах сразу, оно хорошо обозначает всякое личное своеобразие человека — и психологическое, и социальное. (Тогда, кстати, и не нужно будет тяжеловесного слова «индивидуальность» — его полностью перекрывает слово «личность»).

Личность — это свое лицо человека, психологическое и социальное, своя манера чувствовать, думать, говорить, действовать. Это особый у каждого человека сплав всех его главных черт — психологических, нравственных, умственных, деловых. Это особый склад человеческого характера и темперамента, мироощущения и мировоззрения, особый склад потребностей, интересов, взглядов, поведения[47].

Словом, личность — это как бы поперечный срез того своеобразия, которое пропитывает душу и разум человека, окрашивает в свой цвет все его дела, взгляды, психику. Это как бы дирижер его инстинктов и разума, рулевой души и поступков, как бы правительство внутри человека, которое правит всем его стилем жизни.

А всякий ли человек — личность? Наверно, только тот, в котором личное своеобразие пересиливает серийность, стандартность, обезличенность. И всегда ли хорошо быть личностью?

«Я студентка, недавно отпраздновавшая 19. Ваша книга «Три влечения» возбуждает много мыслей, но я придерживаюсь мнения, что похвалы для человека вредны, и напишу вам только свой упрек.

У вас хорошая цель — помочь человеку освободить свою личность. Но разве вы не видите, что многие, развивая свою личность, превращаются в эгоистов? Как будто то плохое, что было в материальной сфере (копление для себя богатств), переносится в духовную сферу.

Люди научились себя углублять, расширять, стали умными, образованными, любящими дискутировать, а любить и уважать не умеют. Не умеют стерпеть, принять человека таким, какой он есть, уважать права, ум, чувства другого. Всего этого очень не хватает мне, моим друзьям и многим знакомым. Может быть, потому и говорят, что любовь умерла и нет смысла коснеть около ее развалин.

Любовь умерла?! Как же так? Почему же не умирает любовь матери к ребенку, любовь хороших друзей? Скажете, здесь что-то другое? Может быть. Но тогда любовь женщины и мужчины ставится на более низкое место? И тогда эта любовь должна учиться у материнской и дружеской любви, как жить?» (NN[48], Вильнюс, декабрь, 1976).

По-моему, девушка из Вильнюса хорошо сказала о накоплении для себя богатств, которое сейчас переносится в духовную сферу. И, наверно, все мы понимаем, что личность — это еще не похвала для человека, все дело в том, какая это личность, чего она хочет, каковы ее цели…

Слепота аварийных пружин.

Как мы выяснили, НТР и рост городов несут человеческой психологии больше вреда, чем пользы. А как влияет на нас сидячая цивилизация — еще один краеугольный камень сегодняшней жизни?

Она обездвиживает людей, несет в их будни как бы «взрыв малоподвижности» («гиподинамии» — с греческого). У многих людей физические нагрузки составляют пятую, десятую, двадцатую часть нормы. Нехватка физических нагрузок сочетается с избытком нервных, и эти новые ножницы больно режут по здоровью человека, по его нервам. В развитых странах, где эти ножницы особенно остры, они, начиная с 20-х годов, в 24 раза увеличили число неврозов («ЛГ», 1986, 12 ноября.). По некоторым данным, неврозами страдает сейчас 85 процентов людей («Комсомольская правда», 1987, 29 марта).

Известно, что физическая разрядка — лучший способ избавиться от нервной перегрузки. Недаром маленькие дети, капризничая, топают ногами и даже падают, так их организм сам разряжает злую энергию раздражений. Значит, нервные и физические нагрузки должны бы меняться в прямой пропорции — чем больше одних, тем больше должно быть и других. Но они меняются в обратной пропорции, вывернутым парадоксом — чем больше нервных, тем меньше физических.

Это еще одна глобальная болезнь человечества, еще один тяжелый разлад нынешней цивилизации с человеческой природой. Его породило перекошенное социальное развитие — новое разделение труда между человеком и машиной, передача машинам множества мускульных нагрузок, которая ничем не была восполнена. Эта невосполненность в десятки раз снизила физические нагрузки людей, а стрессовая жизнь в десятки раз подняла нервные.