Медь Химеры

Сердце Келвина отчаянно билось. Он чувствовал, что задыхается, как после долгого бега. Представление внутри кристалла закончилось, и он снова был здесь, на прежнем месте, хотя никуда отсюда и не уходил. Ему захотелось оказаться в своем родном, нормальном мире, вместе с Хелн и Шарлен, своей матерью, и даже со взбалмошной сестричкой Джон, которые, несомненно, вели жизнь скучную и безопасную.

— Что случилось с этим человеком, у которого в жилах вместо крови течет масло? — спросил он.

— Робот будет возвращен его создателям, — ответил Блоорг. — Они могут починить его, а могут и не починить.

— Значит, Стапьюлар может снова ожить? — А живут ли роботы на самом деле? Что же является живым, а что — нет? Стапьюлар говорил о роботах так, словно живые люди во всех отношениях уступали им.

— Его можно снова привести в действие, но такая конструкция уже больше не сможет ввести нас в заблуждение, и ни один из них не подберется близко к химере. Мы обязаны вам и благодарим вас за то, что вы обнаружили и ликвидировали эту угрозу, которая иначе уничтожила бы последнего представителя уникального вида. Мы знали, что Стапьюлар существо искусственное, но не знали, что у него есть встроенный лазер. Что же касается ваших сомнений, то кто может сказать здесь что-нибудь точно? Существуют ученые и волшебники, которые считают, что на свете присутствует только мысль и что все остальное есть продукт мысли.

— Я… я не думаю, что могу понять, уловить…

— Неважно. Это всего лишь философия и абстракция. Для нас важно то, что мы чувствуем. То, что, как мы считаем, является реальным, — реально, а то, что мы знаем как иллюзию, обычно и есть иллюзия.

— Я… понимаю, — сказал Келвин, ничего не понимая. Стоит задать простой вопрос, как получишь лекцию по метафизике. С раннего детства ему казалось, что у него побольше здравого смысла.

— Правильно, — сказал Блоорг. — Скорее выживет тот, кто не будет задавать слишком много вопросов.

— Стапьюлар не вернется обратно, чтобы снова побеспокоить химеру? — он хотел убедиться, что понял правильно.

— Никогда.

Отлично. Он немедленно был готов отправиться домой.

— Но вы вернетесь сюда с семенами, — напомнил ему Блоорг.

— Но вы сказали…

— Верно. Вам не нужно будет возвращаться на остров. Вы принесете семена сюда. Их отнесет туда лягушкоухий, которого я выберу.

— А вы будете ждать? Мне не придется…

Блоорг постучал по кристаллу.

— Я все время буду наблюдать.

— А мы найдем эту настройку? На транспортере?

Казалось, терпение Блоорга бесконечно терпением.

— Вы найдете ее, если посмотрите сюда. Посмотрите.

Они последовали за Блооргом к пещере транспортера и вошли внутрь. Блоорг показал им циферблат на транспортере и место, на которое он был настроен.

— Запомните эту отметку. Поверните стрелку, чтобы она указала точно сюда. Это как раз то место, которое вам требуется для установки контрольного рычага в режим возвращения. Помните это, все вы.

Джон кивнул.

— Не думаю, чтобы я мог это забыть.

— Теперь вы хотите вернуться домой. Вот отметка вашего родного мира. Правильно настройте циферблат, не то вы можете отправиться совсем не в тот мир, который покинули, например, вот в этот мир змеев, вот здесь. — Он указал еще одну настройку.

Келвин протянул руку и покрутил циферблат, пока он не щелкнул, остановившись на отметке «&», символе, который напомнил ему о свернувшемся клубком драконе, но, возможно, мог обозначать и что-нибудь еще. Он видел, как его отец во время письма употреблял этот символ. Другая настройка, на которую указал им Блоорг, имела значок «*», что, очевидно, обозначало змея.

— Теперь вы вернетесь, — сказал Блоорг и исчез с отчетливо слышным хлопком, оставив после себя легкий запах озона.

— Что ж, отец… Кайан… — Келвину ужасно не хотелось делать это, но он должен был спросить. — Мы ведь хотели отправиться в мир змеев…

— Я хочу прежде всего увидеть Лонни, — ответил Кайан. — Может быть, мы сможем сразу же пожениться, а уж потом…

Келвин боялся, что он именно так и скажет.

— Блоорг хотел, чтобы мы сейчас вернулись в свой мир. Может быть, нам сначала следует отправиться туда и затем…

Затем Келвин мог бы придумать подходящий предлог и остаться в своем собственном измерении.

— Блоорг не знает Лонни.

— Мальчики, — вмешался его отец. — Не можем ли мы прийти к компромиссу? Мы привезли с собой драконьи ягоды, но сосуд с семенами, на котором было написано «Астральные ягоды», был оставлен Мауваром в хранилище транспортировщика. Как мне кажется, семена должны быть все еще там. Келвин, ты мог бы отправиться обратно и принести их сюда, а мы с Кайаном подождем тебя здесь.

Келвин нахмурился. Были ли «астральные ягоды» и «драконьи ягоды» на самом деле одним и тем же, как считал отец? А там ли еще та банка? Теперь ему казалось, что он ее там не заметил. Кто-то изменил настройку транспортировщика, иначе они втроем не оказались бы здесь. Кто бы ни пользовался транспортером, он вполне мог захватить с собой семена. Мог ли это, спрашивал себя Келвин, быть Маувар? Если так, то что же тогда это значит?