Медь в драгоценной шкатулке

Она кинулась мне на шею. Пока я растерянно обнимала её, слегка ошалев от столь бурного проявления чувств, остальные только что не плясали вокруг нас с воплями: «Госпожа Соньши, госпожа Соньши! Вы вернулись!» И их восторг потихоньку пробил ту скорлупу отрешённости от всего сущего, в которую я оказалась заключена после этой ночи. Секунда, другая — и я смогла улыбнуться, чувствуя себя… растроганной. Да, именно так называется это чувство, я словно заново узнавала все человеческие эмоции. Их радость тронула меня до слёз. Вот уж не думала, что за меня так переживали. Ладно Усин, но остальные…

— Ох, госпожа Соньши! Мы уже и не чаяли!

— Все уже уехали, одни только мы остались в пустом дворце!

— Ну вот, пережили бедствие, ждём счастливого будущего!

— Госпожа, должно быть, устала? Госпожа голодна? Быть может, приготовить омовение?

Голода я пока не чувствовала, а вот мысль помыться оказалась заманчивой. Восточный дворец и правда был тих, комнаты опустели, но в купальне всё было по-прежнему. Служанки щебетали без умолку, помогая мне сперва раздеться, а потом одеться, рассказывали об отъезде остальных наложниц и принцессы, которая отбыла только сегодня утром, буквально перед самым моим приходом. Правда, будучи запертыми в моих покоях, многого девушки не видели, но сквозь здешние стены слышно всё было прекрасно, и одна из моих служанок даже сумела пошептаться с евнухом, сопровождавшим принцессу. Оказывается, Мекси-Цу таки позволили воссоединиться с супругом.

Я поморщилась при упоминании её высочества. Быть может, оно и к лучшему, что меня отправили к остальным наложницам, а не к Тайрену. Не знаю, как бы я теперь смогла жить в одном доме с этой женщиной и оказывать ей подобающие знаки почтения. Что на неё нашло? Неужели она действительно всё это время мучилась ревностью и воспользовалась случаем свести со мной счёты? А почему бы и нет, собственно, в тихом омуте черти водятся. Или она, как положено почтительной невестке, просто подчинилась воле свекрови?

Нет, не хочу о ней думать. Уехала, и слава богу.

После ванны наконец проснулся голод. Поедая вкуснейший черепаховый суп, я спросила о самом главном:

— А что с Ксиши?

Усин переглянулась с подававшим мне на стол евнухом:

— Её забрали во дворец Полночь. Приказ императрицы Эльм…

— Это я знаю. Но вы слышали что-нибудь о ней с тех пор?

— Нет, — Усин виновато качнула головой. — К нам оттуда никто не приходил. Ни одна из нянь…

— А чего им приходить-то? — добавил евнух. — Им-то повезло — остались при маленькой госпоже. А мы? Если бы госпожу Соньши не помиловали…

— Брат Цу!

— Что, сестра Усин? Кто захочет иметь дело с оказавшимися на дне потока?

Я опустила ложку, осознав, наконец, причину их радости. Ну конечно, что стало бы с прислугой казнённой наложницы? В лучшем случае — Боковой дворец. А ведь я, сидя в тюрьме, ни на секунду не задумалась, что будет с людьми, которые мне служат. Слишком была занята мыслями о себе, несчастной. Ну и кто я после этого? Свинья, и больше никто.

— Ничего, братец Цу, — я заставила себя улыбнуться, — всё обошлось. Но я хочу навестить дочь.

Надо будет сделать им всем по подарку. Благо как раз приближается очередное Любование луной, а с ним и выплата жалованья за осень. Правда, я к тому времени уже уеду из дворца… Ну ничего, возьму денег с собой. Стребую наконец с приказа Великих припасов, ведающего казной, Тайреновы денежные подарки, пусть и в серебряных монетах. Да и положенного наложнице четвёртого ранга жалования меня вроде бы никто не лишал.

— А теперь пойдём, Усин. Посмотрим, как там наша Ксиши.

Из Восточного дворца меня выпустили без проблем. Но на пороге дворца Полночь путь мне преградила незнакомая женщина, судя по синему халату, дама, а не прислуга. И не одна, а в компании евнухов, молчаливой, но неприступной стеной выстроившихся за ней, перегораживая вход.

— Я хочу увидеть дочь.

— Вам нет нужды тревожиться. Об областной госпоже хорошо заботятся.

— Я хочу в этом убедиться.

— Вам лучше вернуться в Восточный дворец и заняться сборами, — высокомерно глядя на меня, процедила эта нахалка. — Его величество и так оказал вам милость, дав такую возможность, а не отправив в ссылку тотчас же. У областной госпожи вам делать нечего.

— Но я её мать!

— Её величество императрица — мать всем обитателям Внутреннего дворца. К которым вы больше не принадлежите. Областная госпожа находится на попечении императрицы Эльм — не на вашем.