Мед.ведь.ма (СИ)

Я подала ей отвар из собранных перед прошлым полнолунием трав, в числе которых был женьшень. Сама она тогда пойти не смогла, и я, наученная ею, сорвала всё, что требовалось, и пыталась лечить её так, как она десятки лет лечила и исцеляла тибетцев. Но ей не помогало. «Недаром молвят,- заметила она, - что свои силы только для других годятся». Она говорила о своём знахарском мастерстве. Я слышала, как некоторые обсуждали, как заключают ведьмы договор с демонами и злыми духами, чтобы те помогали творить магию, как устраивают какие-то черные ритуалы, в которых убивают черных животных, но я никогда не видела ничего подобного.

- Тебе придётся уйти, - тихо произнесла вдруг бабушка, выведя меня из раздумий. Я сидела рядом с её кроватью и штопала прорванное покрывало, чтобы укрыть её и ей стало теплее. – Тебе не место здесь…

- Я никуда не уйду, бабушка, отдыхай, - взяла я её слабую протянутую руку и постаралась улыбнуться, отложив шитьё.

- Тебе нужно уйти, Элия, - удивительно твердо для её нынешней слабости повторила она. Я нахмурила брови.

- Почему?

- Одна ты не выживешь.

- Не говори так! Ты поправишься, - начала врать ей и себе я.

- Не будем тратить время на глупые фантазии, - пресекла она мою попытку. – Здесь нельзя оставаться. Ты моя преемница, но ты беззащитная и неумелая. Возможно, тебе не передалось моих способностей, но если о тебе они узнают…

- Они? – услышала я странность в её фразе. – Кто – они?

- Плохие люди, Элия. Очень плохие, - бабушка крепче сжала мою ладонь. – Те, кого мы сторонились, эти сельчане снизу – это всего лишь темный и невоспитанный народ. Но есть люди по-настоящему плохие. И мы им нужны.

- Зачем? – я пожала плечами. – Ты же сама говорила, что в городах и далеко отсюда есть врачи и медицина, которые вытеснили знахарок, и нам приходится жить в подобном месте, чтобы быть нужными хоть кому-то.

- Прости, Элия, я не говорила тебе всей правды, - по её сиплому голосу и потемневшим запавшим глазам я поняла, что это всё её вынуждает говорить приблизившаяся смерть. Она не хотела уходить, оставив меня в полной растерянности. Или не предупрежденной о чем-то. – Я вовсе не потому пришла сюда когда-то, что перестала быть нужной… я спряталась сюда, потому что была слишком нужна тем, кому нельзя служить, кому я не могу открывать тайны.

- О ком ты, бабушка? О каких тайнах?

- Тайн много, Элия, - на дворе прогрохотали очередные раскаты, и бабушка вздрогнула, прислушавшись. – Но они всё-таки нашли меня… они идут!

- Кто? – я посмотрела на запертую дверь. – Это гроза, бабушка, там никого нет.

- Они идут, Элия! – громче проскрипела она, пытаясь подняться, но я не дала, опустив её на подушку.

- Это гром, всего лишь эхо молнии! – Я никогда не видела у неё таких испуганных глаз, словно безумных. Эти черно-карие глаза всегда были самыми разумными и здравомыслящими из всех, и вдруг они трусили и паниковали.

- Спрячься, девочка моя, быстрее! – стала пихать меня бабушка.

- Зачем? О чем ты?

- Быстрее, в подпол! И не выходи! Что бы ни случилось, пока они не уйдут!

- Бабушка, пожалуйста, ты меня пугаешь! – Я хотела дать ей ещё отвара, меня приободрил тот прилив сил, с которым она отталкивала меня. Может, это улучшение состояния? Может, травы действуют?

- Бегом, Элия! – после этих слов я услышала удар в дверь. Ошарашенная, я повернулась к ней. Мне показалось? Ещё один удар, уже мощнее, и сквозь шум ливня и грозы раздался грубый мужской голос, кричащий на китайском:

- Старуха! Открывай! – Теперь испугалась и я. Медленно встав, я поискала глазами что-нибудь тяжелое, чтобы взять и обезопасить себя от пытающегося вторгнуться.

- Прячься, девочка, умоляю тебя! – прошептала бабушка. – Они не знают о тебе!

- Открывай, старая карга! – дверь заходила ходуном. По голосам я услышала, что там далеко не один человек. Меня прошибло потом. Что они хотят? Что им надо?

- Они ко мне за советом. А ты в подвал, быстро! – Что-то заставило меня, наконец, послушаться бабушки и, открыв люк в подпол, спуститься в него, оказавшись под дощатым полом со щелями, позволявшими видеть происходящее над головой. Бабушка говорила, что мне шестнадцать, и столько было указано в моём свидетельстве о рождении, но я почувствовала себя совсем маленькой девочкой, трясущейся даже от мышиного писка, хотя никогда его не боялась. Зачем я убежала сюда, оставив бабушку? Дверь вылетела, и в дом вошли мужчины. Я не видела их лиц, они были в черных плащах, мокрых, с них текла вода. Судя по шагам, несколько осталось у входа, и я разглядела лишь четыре тени, приблизившиеся к кровати бабушки. Из них выделилась одна, подтянувшая стул, на котором только что сидела я, и опустившаяся на него.

- Я думал, что ты не слышишь, старая ведьма, - сказал человек, находясь ко мне спиной. – А ты приболела?

- Да, я давно не встаю с кровати. Стала совсем немощной.

- Думаю, не настолько, чтобы не ответить на пару вопросов? – откинулся он на спинку и качнулся пару раз.

- Я могу попытаться ответить на них. – Откуда она узнала, что сейчас кто-то ворвётся? Ведь ничего не было слышно!