Мед.ведь.ма (СИ)

* левополые — китайское понятие, синонимичное европейскому «варвары». В Европе слово пошло из Античности, от слова «барба», борода, т. е. все, кто не брились — были дикарями. В Китае же коренное население носило одежду (халаты, платья, рубашки), запахивая правую полу поверх левой, в то время как все окружающие народности (монголы, тибетцы, тунгусы, тюрки и пр.) верхней запахивали левую полу. По этому признаку китайцы определяли своих «варваров»

**Чжулун — мифический китайский дракон, держащий свечу, чтобы разгонять мрак. Считается, что от его дыхания зависит погода, а от того, закрыты или открыты его глаза — наступает день или ночь

*** Кашьяпа Матанга — настоящее имя. Шэ Мотен — китайское наименование

**** Дхармаратна — настоящее имя. Чжу Фалань — китайское наименование

***** имеется в виду самому учению, отказ от страстей и стремление к нирване

****** Дамо — основатель чань(дзен) — буддизма, основоположник учения шаолиньской школы, святой, медитировавший в этих местах

Перевод буддийских сутр с китайского А.В. Чебунина (в других переводах они могут звучать иначе и даже нести несколько другой смысл)

Уйдя из Шаолиня

Устроившись аскетически скромно, Шуга и Чонгук поужинали постной ячменной похлебкой с цампой и запили это всё чаем с женьшенем, после чего младший ушёл на тренировочный двор, размяться со старшими и лучшими учениками Шаолиня. Здесь они не говорили, что являются золотыми, представлялись просто представителями корейских школ боевых искусств, противопоставляя тхэквондо кунг-фу и, поскольку Чонгука здесь уже видели не первый раз, и знали, как очень талантливого молодого воина, никогда не отказывали ему в ночлеге и дружеском бое для проверки умений. Золотые не доверяли шаолиньской любви к деньгам. Если они раскрывали свои секреты и знания для всего мира, ведясь на прибыль, если они готовы были быть хоть артистами для развлечения, лишь бы жить припеваючи, кто может гарантировать, что их не купит Дзи-си или Дракон? Вместе с теми тридцатью тысячами студентов, что представляют собой настоящую армию. И тогда, какими бы не были золотые могучими и ловкими, их просто сотрут и уничтожат, задавив количеством.

Чонгук вернулся спустя час, тряся мокрыми волосами. После разминки и несерьёзного сражения, он ополоснулся холодной водой и только тогда пришёл ложиться спать.

— Ну как, всех победил? — не спал ещё Шуга.

— Кроме одного, — он поймал удивленный взгляд друга. — Устал под конец и не стал напрягаться, поддался. Пусть уж не думают, что я совсем непобедимый, а то заподозрят что-то неладное.

— Ой-ой, непобедимый, — шутя, закатил глаза Сахарный. — Хосок тебя с легкостью в морской узел скручивает.

— То Хосок, — забрался в постель Чонгук, раздевшись. — И Чимин, и Сандо… но они же золотые, это ясно.

— Эх, может зря я не прикладывал усилий особых? Из наших вояк я теперь разве что не слабое звено.

— Да брось, ты неплохо дерешься.

— Неплохо — да, но по сравнению с вами… — Шуга вспомнил какое-то отдаленное прошлое. — Но тогда нужны были люди, в Сеуле не хватало наших ребят для борьбы с преступностью, и я вызвался добровольцем, из-за чего раньше покинул Лог. Хотя не могу сказать, что сильно жалею. Только вот по той причине, что практики не хватает в мастерстве.

— Ты знал, что не очень готов, и всё равно, рискуя собой, ушёл. Другим не хватило смелости, или они не хотели покидать монастырь, ведь там жилось так спокойно. Ты крутой, Юнги, — заверил младший, заложив руки под голову.

— Ага, такой крутой, как подъём на эту гору — с меня только покатываться. — Чонгук не стал спорить, он знал, что Шугу, если он вбил себе что-то в голову на какое-то время, не разубедить. Он упрямый и твердолобый порой. Обделённость и юношеская неуверенность, перебродив, осела в нём парочкой комплексов, которые изредка прорывались наружу, но чаще Шуга успешно душил и застилал их юмором, оптимизмом и «забиванием хрена», как он выражался, на всё угнетающее.

— Может, с Элией мне стоило остаться? — перевел разговор Чонгук. Юнги на него хитровато покосился в темноте.

— Чего это?

— Я дерусь лучше. Если что, я защищу её надежнее, чем Тэхён.

— Только в этом дело? А, может, тебе девочка понравилась? — въедливо поинтересовался Шуга.

— Что? — вполне искренне изумился парень, никогда не прислушиваясь к своим личным чувствам и эмоциям. Он мог их испытывать, но не культивировать, на уме всегда были задачи золотых, планирование и просчеты дальнейших действий. — Да нет, как можно? Нам же её спасти надо, охранять. Она центр важного задания, которое никак нельзя провалить, к тому же, не умеющая за себя постоять. Было бы непристойно разглядывать Элию, пользуясь её неведением. Я и не смотрю на неё как-то… не так, как следует.

— Да? А я сразу приценился, но, к счастью, она меня не привлекла. Страшненькая.

— Шуга, ну нельзя ж так, — укорил его Чонгук.

— А что такого? Это моё мнение, я ж не ей его говорю. Нет, ну она в моём понимании страшненькая, другим может, и нет. Я люблю посочнее, грудь там, попа… И сама по себе что б была такая, зажигалка, а не вобла…