Медаль за город Вашингтон

Степаныч сделал мне знак рукой – дескать, уходи, не мешай людям работать – и стал выцеливать лагерь янки через установленный перед лобовым стеклом прицел. Я подумал, что действительно не стоит стоять над душой у спецов своего дела. Да и надо будет предупредить девушку, что лучше ей не смотреть на то, что сейчас произойдет. Впрочем, прикинул я, все же надо сделать поправку на суровость здешних нравов и желание индианки отомстить за своих погибших соплеменников. Думаю, что она останется довольна, наблюдая сверху за тем, как гибнут люди, уничтожившие столько ее близких и родных.

Я подошел к девушке и наклонился к ней, чтобы предупредить о предстоящей экзекуции. В этот момент вертолет совершил крутой вираж, выходя на цель, и я от неожиданности свалился на индианку, а она испуганно обхватила меня руками. Сказать честно – ощущение было приятное. Девушка, несмотря на экзотическую для русского человека внешность, была весьма симпатична, а под ее одеждой я ощутил крепкое упругое тело. Эх, права была мама – пора уже присмотреть себе спутницу жизни. А Аксистоваки – так, кажется, ее зовут? – мне очень даже понравилась. Дело за немногим – ей должен понравиться и я. Как в том анекдоте: «Осталось только уговорить Ротшильда»…

«Не о том ты думаешь, Витя, не о том, – сказал я сам себе. – Вот, как говорил старшина Васков, выполним боевой приказ, и споем». Точнее, познакомимся как следует. Но «первым делом, первым делом вертолеты». Точнее, наш «Камов».

За бортом вертушки раздались хлопки, и она вздрогнула – это из блоков НАР слетели огненные стрелы и, оставляя дымный след, полетели в сторону лагеря полковника-убийцы. Среди палаток расцвели оранжево-черные цветки взрывов, а сами они, сорванные взрывной волной, словно испуганные птицы, взлетели вверх. Несколько лошадей, пораженных смертоносными стрелами, рухнули как подкошенные и забились в предсмертной агонии. По лагерю начали метаться испуганные люди. Степаныч снова выпустил в цель несколько ракет. На земле воцарился ад. Уцелеть среди ливня тяжелых стальных стрел было трудно. Несколько всадников попытались верхами умчаться подальше от этого проклятого места, но тут загрохотала носовая пулеметная установка, и лошади, на которых сидели насмерть перепуганные люди, стали валиться на землю.

Несколько раз проштурмовав лагерь Четвертого кавалерийского полка армии Североамериканских Соединенных Штатов, вертолет завис в воздухе. Внизу все горело и взрывалось. В окно были видны разбросанные по земле человеческие тела и конские туши. Несколько пушек с разбитыми лафетами, уперев стволы в землю, возвышались на месте побоища, словно памятник бесславно погибшему воинству карателей.

– Ну что, будем зачищать лагерь? – услышал я голос старшего прапорщика Смирнова. – Или ну их? Честно говоря, меня как-то не очень тянет ходить по колено в крови и по щиколотку в человеческих и конских кишках.

– Меня тоже, – ответил я, – но надо. Необходимо удостовериться, что мы загасили всех. Да и «языка» прихватить не мешало бы, если, конечно, кто-нибудь выжил. Желательно офицера, а если нам достанется сам достопочтенный полковник, то это будет вообще замечательно.

Предупредив Степаныча и оператора о том, что надо найти подходящую площадку для высадки, мы стали готовиться ко «второй фигуре марлезонского балета». Прекрасная индианка, до того с упоением созерцавшая с воздуха то, как «железная птица Маниту» (или как здесь зовут их верховное божество) уничтожает бледнолицых убийц, с нескрываемым любопытством наблюдала за тем, как мы облачались в броники и разгрузки и нахлобучивали на головы шлемы. Проверив оружие, я подошел к двери.

Вертушка стала медленно снижаться. Потоки воздуха от вращающегося винта подхватывали валявшиеся на земле чьи-то шляпы, сбитые стрелами и пулями листья деревьев и прочий хлам. Внезапно снова загремел пулемет.

– Командир, – крикнул мне прапорщик, – это Степаныч шуганул несколько недобитых янки. Вроде попал. Надо будет смотреть в оба – мне почему-то не хочется получить в бочину пулю из «винчестера».

Мне тоже как-то не улыбалось вернуться на базу в качестве «трехсотого». Поэтому я еще раз проверил амуницию и на всякий случай расстегнул на разгрузке кармашек, в котором лежали пара гранат. Обернувшись, я заметил, что девушка тоже привстала с сиденья, словно намереваясь отправиться вместе с нами в разгромленный лагерь янки.

– Ты оставайся здесь, – сказал я ей, – нечего тебе там делать. Там не место для юных леди.

Индианка решительно затрясла головой и, смешивая английские и индейские слова, стала доказывать мне, что, дескать, она должна своими глазами убедиться в том, что враги, погубившие ее соплеменников, мертвы. Прямо Саид какой-то: «Не будет покоя, пока жив Джавдет!»

Я попробовал спокойно и по-доброму уговорить ее, пояснив, что там, куда мы пойдем, может быть небезопасно. Но мои слова лишь раззадорили девушку.

– Аксистоваки не боится смерти, – решительно произнесла она. – Я пойду с тобой, великий воин.