Медалон

— Звучит разумно, — задумчиво проговорил Осбон. — Это многое объясняет. Видать, у парня железная выдержка, я бы так не смог. Вот так взять и все бросить…

Нахмурившись, Дженга двинулся дальше. Даже публично осужденный, Тарджа продолжал оказывать заметное влияние на защитников. В очередной раз Лорд Защитник пожалел, что не смог поговорить со своим бывшим капитаном с глазу на глаз. Не в камере для допросов или в присутствии охранников, а просто как мужчина с мужчиной.

Дженга был человеком чести, и большую часть жизни гордость защитниками укрепляла его дух. Он искренне верил, что они исполняли священный долг защиты Медалона и сестер Клинка. Но порой ему бывало нелегко примирить присягу и долг. В то короткое время, когда Верховной сестрой была Мэгина, он явно наслаждался своим делом — Дженга видел, что она пытается произвести перемены к лучшему. Ее правление оказалось слишком недолгим.

Довольный тем, что защитники успеют подготовиться к завтрашнему выступлению, Дженга вернулся к себе. Он взял со стола письмо и снова перечитал намертво врезавшиеся в память строчки. Письмо пришло с южной границы несколько дней назад, оно было от Веркина.

«Милорд Защитник,

с глубоким прискорбием вынужден сообщить Вам о смерти Вашего брата, капитана Дайана Дженги. Хотя он не погиб, а умер от лихорадки, заразившись от больной корт'есы, тем не менее должен признать, что на протяжении более чем двадцати лет он преданно служил гарнизону Заставы.

С уважением, Крайт Веркин».

Итак, Дайан мертв. Причина смерти не удивила Дженгу — удивляло лишь то, что этого не случилось раньше. Он горевал по своему брату, но его смерть освобождала Лорда Защитника от Джойхинии. Прочитав письмо еще раз, Дженга бросил его в огонь и молча наблюдал, как пламя пожирает бумагу. Когда от нее не осталось ничего кроме светлого пепла, Лорд Защитник достал припрятанную бутылку нелегально добытого картофельного самогона и впервые за двадцать лет напился до бесчувствия.

Глава 48

С приближением Гэри Тарджа тяжело поднялся на ноги, бросив предаваться отчаянию перед лицом более насущной проблемы. Они оба прекрасно понимали, что в случае драки Тарджа выйдет победителем. Он был крупнее, сильнее и значительно тренированнее — профессиональный солдат, в то время как Гэри представлял собой обычного мальчишку с фермы, возомнившего себя борцом за свободу. Но юнец жаждал поединка. Тарджа читал это в его глазах. Он хотел, чтобы Тарджа дал ему повод выместить хотя бы часть разочарования и злости на человеке, который раньше был его героем. Тарджа не собирался ему подыгрывать. С другой стороны, его не прельщала идея оказаться повешенным.

— Я не предавал тебя, Гэри, — повторил Тарджа, отчасти чтобы просто что-то сказать, отчасти чтобы немного отвлечь молодого человека и выиграть время. Со двора снова послышались звуки голосов и топот копыт отъезжающих лошадей — Падрик увозил Р'шейл. Сколько ему потребуется времени, чтобы добраться до кариенцев? Через грязное окно было видно, как ночь потихоньку начинает сдавать позиции предрассветным сумеркам.

— Я не собираюсь выслушивать предателей, — Гэри был вооружен мечом, но он не делал попытки достать его из ножен. — Ты пойдешь очень тихо и спокойно или будешь визжать и брыкаться, как жалкий ничтожный трус, каким ты, впрочем, и являешься?

— Я не доставлю тебе такого удовольствия.

Гэри злобно зыркнул на него, затем качнул головой в сторону двери:

— Только после вас, капитан.

Тарджа зашагал к выходу, Гэри, подозрительно посмотрев на него, посторонился. Поравнявшись, Тарджа внезапно вскинул локоть и сильным ударом заехал мальчишке в лицо. Тот успел только коротко вскрикнуть и повалился на пол, схватившись за сломанный нос обеими руками. Слезы боли застилали его глаза, он открыл рот, чтобы позвать на помощь, но Тарджа не терял времени и успокоил его еще одним ударом — на этот раз в область виска. Проверив пульс на шее Гэри и удостоверившись, что он жив и с ним все будет в порядке, Тарджа быстро избавил юнца от бремени оружия и повернулся к двери. Даже если первый вскрик повстанца был услышан другими, то они не придали этому особого значения. Вот и славно. Тарджа не чувствовал никакой вины за содеянное — Гэри собирался проводить его на виселицу.