Медальон двух монашек

Даже когда в погоне за своими врагами нырнула в прохладную чистую воду Хопра, насыщавшего её силой нового, неизвестного, скорее ощутила, чем поняла, происходящую в ней перемену. Будто змея при линьке, меняла кожу. Только это было не то: она сама менялась.

С каждым взмахом рук под водой очищалось её поруганное тело. И так ей было хорошо, что вынырнув, она улыбнулась радостно и погрузилась вновь в чудодейственные воды Хопра-батюшки. Раз за разом ныряла и выныривала, плыла против течения, отчаянно пытаясь победить его, пока не пришла окончательная мысль. - Надо жить и бороться за себя!

Когда же, устав от неравной борьбы с течением, Марфа вышла на берег и упала без сил на свой любимый камень, туч на небе не осталось, а ласковое солнышко начало усердно сушить её озябшее тело и мокрую одежду. Это уже была не та Марфа, которая хотела утопиться. На камне лежал боец, уже имевший опыт борьбы с насильником, и не кисейная барышня, готовая сломаться от первого удара Судьбы.

Время шло. Отдохнув, Марфа поднялась на локте, чтобы перевернуться, и тут же обнаружила мужскую фигуру, рядом с собой. Парень сидел спиной к ней и смотрел на Хопер, как это совсем недавно делала она. На Хопре то тут, то там плескались рыбешки, резвясь в чистоте воды реки.

- Т-ты кто? - слегка растерявшись, спросила она. В голове одна за другой забегали мысли. - Кто это? Почему он здесь? Видел ли он, как я пыталась?

Она даже не захотела произнести то ужасное слово, за которое сейчас приходилось краснеть. И пунцовая краска стыда разлилась по её лицу. Даже в глаза ему взглянуть не посмела – тут же опустила голову вниз.

- Да то ж я, Потька! Значить, вот. Порыбачить пришел. Ты ба, Марусь, тово. Прикрылася б штоль! - большой лохматый парень больше её смущался: оголенные ноги невольной соседки никак не позволяли ему повернуться. Однако ради справедливости следует заметить, что когда он пришел и увидел её лежащей на камне, то долго не мог взора своего оторвать от красоты тела девушки. Пока не перекрестился и не сел рядом, отвернувшись.

Слова его привели Марфу в неистовый восторг: она мгновенно поняла, что парень не только не видел купания, но и смущается её вида.

- О-о-о, бедная я, сиротинушка! - попыталась она запричитать, однако никакого причитания не получилось. Более того, новая интонация прозвучала как легкое подтрунивание над собой. Еще интереснее было то, что новая интерпретация понравилась значительно больше прежней! И теперь девушка выговаривала прежние слова, но совсем в ином значении. - Разнесчастная. А-а, все вы, мужики, одинаковы! Одним лыком шиты.

В этот момент она как бы раздвоилась: с одной стороны Потифор принадлежал к когорте мужиков-насильников, а поэтому должен быть ею презираем. А с другой стороны, она была рада, что он нашел её именно сейчас, и встреча их происходит у реки, а не где-нибудь в ином месте. Поэтому её улыбка, озарившая лицо девушки, быстро сменилась полупрезрительной гримасой и плевком на берег.

- А ну, пусти! Чо зенки-то расставил? Бедную сиротинушку не видел? Дак на, смотри! – и она растянула на груди, как смогла, ворот рубахи.

Потифор, который набрался храбрости и повернулся к ней, увидел блеск молодой шелковистой кожи на груди и смущенно опустил глаза.

Меж тем ничего не понимающие мальки суетливо осваивали мелководье. Что им до человеческих дел? Они сами только учились выживать в этом жестоком мире.

Мысли Потифора невольно устремились в недавнее прошлое, когда его взгляд ласкал ладную фигурку Марфы, собирающей яблоки. Как и почему именно на ней среди множества девушек, собирающих яблоки, остановился взгляд его, было до сих пор не понятно. И вот поди ж ты. - Маруся. И – только Маруся!

Конечно, тогда имени ее он не знал. - Но ведь чем-то она его тогда могла приворожить? Может своими карими глазами? Жгучей улыбкой? Нет. Ведь тогда девушка стояла к нему спиной. И все-таки каким-то образом выделил её из всех. Так что же это такое? Отцово наследство? Ведь и он вот так однажды увидел мать в саду у хозяина и с одного раза полюбил!

Потифор улыбнулся своим мыслям. - Да, это у меня от батьки! Вот привезу эту девушку к себе домой в Малиновку, женюсь, заведем кучу детишек. Отец Мардарий похлопочет за землю и нам выделят много земли. А на ней, он, Потифор, построит хату и заживет в ней со своей красавицей Марусей! Народит она ему детей, как у батьки!

Невольно Потифор начал загибать пальцы, чтобы не ошибиться в счете, который он не так давно освоил. - Я, Потифор, – раз. Никишка – два. Авдюха – три. Агафья – четыре. Евсюшка – пять. Во скока!

Он был доволен: рука сжалась в кулак. И тихо прошептал. - А у мене будет их – шесть! Маруся нарожат. Она смогеть!