Медальон инквизитора

От этой мысли Оксана приободрилась и решила, что один на один она с Игорем Ивановичем уж как-нибудь справится.

Квартира четырнадцать находилась на третьем этаже. Оксана нарочно поднималась медленно, чтобы прийти в себя и собраться с силами. Дверь квартиры была самая простая, железная, и номер на ней был намалеван от руки белой краской.

Ее уже ждали, дверь тотчас открылась.

На первый взгляд этот тип ничуть не изменился – те же залысины, те же водянистые глаза и слишком мягкие губы. На второй же, более пристальный взгляд, он стал еще противнее. Оксана едва сдержала дрожь отвращения, слишком ярко представив себе, как он станет тянуться этими губами к ее лицу и этими вялыми влажными руками будет трогать ее тело. Нет уж, такому не бывать!

Он молча пропустил ее в квартиру и завозился с замками. Оксана пока огляделась.

Прихожая была полутемная – под потолком качалась одинокая лампочка без абажура, но даже при таком свете были заметны грязные обои и катышки пыли на полу.

– Добрый вечер, – сказала она, чтобы не молчать.

Он не ответил, уставился куда-то вбок и только мотнул головой – проходите. Оксана повесила куртку на вешалку – просто четыре дешевых крючка, прибитых к обычной доске, – и прошла в комнату.

Хоть она и не ожидала ничего хорошего, обстановка комнаты превзошла все ее ожидания. Была тут мебель – стенка советского времени, лет пятьдесят назад полированный стол, такого же возраста стулья с жесткими спинками и диван с дешевой полинявшей обивкой. Стол был в застарелых пятнах от чашек. На окнах провисали портьеры. Ткань на них была вся в затяжках, как будто над ними много лет трудилась бригада домашних котов. Пахло пылью и застарелым табаком.

В общем, эта комната никак не могла сойти за уютное любовное гнездышко.

Нет, этот тип точно ненормальный! Собирается принимать женщину в таком сарае? Хоть бы проветрил...

Впрочем, ей нет до этого дела. Хотя, ну должны же у него быть какие-то соображения. По его же собственному выражению, он требует от Оксаны сотрудничества. И конкретно где он собирается с ней «сотрудничать»? На этом вот продавленном вонючем диване? Или на столе?

От злости ей стало смешно.

Ни на минуту не забывая следить за своим лицом, Оксана села на диван. Нужно потянуть время. Завести пустой, ни к чему не обязывающий разговор, выпить попросить, что ли...

– Вы... Игорь Иванович, вы... я не спросила, в каком вы чине...

– Это секретная информация, – отрывисто ответил он, – я не могу вам ответить.

Оксана наклонила голову, кусая губы – подумаешь, секреты! Он делает вид, что он на службе...

– Эта квартира... вы уверены, что тут нет камер и микрофонов?

– Уверен, – буркнул он и отошел к окну.

Он прислонился к подоконнику и посмотрел на Оксану пристально. Она не отвела глаз, здесь, в этой квартире, она совершенно его не боялась. Снова в его глазах она увидела торжество и удовлетворение. Странно, вроде бы еще рано ему быть довольным, вроде бы еще ничего не получил... Нет, все-таки он псих.

А он вдруг заговорил:

– Вы понимаете, что только от меня зависит ваша жизнь. Если я решу, что вы виновны во взрыве в поезде, вам грозит огромный срок.

– Я понимаю. – Оксана опустила глаза и незаметно посмотрела на часы.

Прошло всего пятнадцать минут с ее прихода.

– Но я могу сделать так, что вас отпустят! – Голос его задрожал. – И органы не будут иметь к вам никаких претензий!

– Я знаю, – кивнула Оксана.

– То есть вы сейчас – в полной моей власти, вы должны доказать мне, что вы это понимаете!

– Но я ведь пришла к вам сюда, – напомнила Оксана, – стало быть, я понимаю...

Как-то ей не понравилось его поведение. Было совершенно непонятно, чего он хочет. Несет какую-то чушь, а сам к ней даже не приближается, как будто хочет оттянуть этот момент. Ну, ей тоже того и надо, но похоже, что этот тип просто упивается своей властью над ней. Хочет продлить это как можно дольше. Может, он импотент? Проверять такой факт она не собирается.

Оксана поежилась под его пристальным взглядом, а он оживился и сделал два шага к дивану, и все смотрел и смотрел на нее долгим, отчаянным взглядом.

Она в его власти, думал он, исполнилось самое заветное его желание. И сейчас ему лучше всего, потому что потом, когда все случится, он не сможет ее отпустить. Он врал ей, что ее судьба зависит от него, на самом деле он – только винтик в этой организации, именуемой Конторой, разумеется, он ничего не решает.

Он обязан дать делу ход, тем более что больше нет никаких подозреваемых. Виновна ли она? Или просто оказалась крайней, как сейчас говорят, попала под раздачу? Ему не было до этого никакого дела. Какая, в конце концов, разница? Он желал эту женщину. И он ее получил. А дальше... так даже лучше. Хотя бы прекратятся эти унизительные походы на чердак, за которые его презирает даже собственная собака!

Оксана обхватила плечи руками. В комнате было сыро, пахло затхлостью.

– Нельзя мне хотя бы чаю... – протянула она, ожидая отказа, но этот тип встрепенулся и потащился на кухню.