Медальон льва и солнца

Сашенька, Сашенька, Сашенька… имя перекатывалось на языке тающей карамелькой, сладкое. Не «Взлетные», скорее уж «Дюшес»…

 – Калягина, соберись! Мы же говорили, как нужно, или ты забыла? – Константин хмурится, но тут же расплывается счастливой улыбкой, он не умеет сердиться на меня, даже здесь, на площадке, хотя я снова ошибаюсь.

Настя вздыхает и обмахивается планшетом, на ее лице равнодушно-отстраненное выражение. Настя больше не приходит в гости. И со мной не разговаривает, и с Галиной тоже, когда я сижу на гриме. Наверное, я чем-то ее обидела, не Галину, Настю, но чем именно? Спросить? Но как? Я немного побаиваюсь этой внезапной холодности.

 – Ну же, Басенька, давай еще разок! И ты, Федоров, постарайся, а то стоишь дуб дубом! Чувства покажи, эмоции, огонь, надрыв! Ты же себя ломаешь, переступаешь через заблуждения, которым был подвержен, чтобы идти вперед! Насть, поправь ей платье, а то мятое какое-то!

Настя кривится, но подходит и долго копошится, укладывая юбку аккуратными складочками. Я молчу, глядя на нее сверху вниз. Обесцвеченные перекисью волосы уложены все в ту же аккуратную и чуточку искусственную, похожую на парик прическу. На затылке чуть темнее, отливают желтизной.

 – Не вертись, – сквозь зубы цедит Настя, закалывая складки иголками. Замираю и даже не дышу, чтобы не помешать. Нарядное платье из ярко-голубой вискозы жутко неудобно, в нем жарко, а скользкая ткань, прилипая к спине, на поясе норовит перекрутиться.

 – Настя, – говорю шепотом, чтобы не услышали, Федоров-то совсем рядом, глядит так, с насмешкой и презрением будто бы, хотя за что ему меня презирать, мы ведь почти и не знакомы.

 – Чего?

 – Насть, ты извини, пожалуйста, я не знаю, что я сделала, но ты все равно извини… я ведь обидела тебя чем-то, да? Скажи, чем? Или, если хочешь, не говори, но прости… я ведь не нарочно.

 – Ох и дура ты, Калягина. – Настя подымается и, одернув юбку, заставляет повернуться спиной. – За что на тебя обижаться? Ты тут ни при чем… ну да, сразу надо было понять, что ты тут ни при чем…

 – Эй, вы там не языками чешите, а работайте! – прикрикнул Константин. – Время, время, товарищи! И так из графика выбились! Бася, умоляю, сосредоточься! И ты, Федоров, тоже!