Медальон льва и солнца

 – Не-а, тебе тоже нельзя. Еще проверкой пригрозят, увольнением… оно тебе надо? Я поеду, скажу, что тетка. У тебя ж, Калягина, тетка была?

 – Есть. Только вы на нее не похожи, она…

 – А и плевать, – Вера Андреевна отмахнулась. – Главное, что имеется, вот, значит, на родственных правах и поговорю…

Она выехала поутру, а вернулась спустя три дня, когда Елена Павловна совсем извелась от беспокойства. Мне, признаться, тоже не по себе было, потому как вдруг они решат, что меня нужно вернуть к настоящим родственникам? К тетке и дядьке Степану, который будет каждый день пить и называть меня шалавой. Или прошмандовкой. Или еще как-нибудь обидно, унизительно.

В моей стране никто никого не унижает…

Вера Андреевна появилась под вечер. Была она в нарядном новом плаще светло-серого цвета с круглыми коричневыми пуговицами на отворотах рукавов и воротнике, в костюме из синего джерси и с сигаретою в зубах. А в руках держала две плотно набитые сумки.

 – Подарки, – заявила она, кидая сумки на стол. – От товарищей по партии и постели.

 – Вера, да ты пьяна! – Елена Павловна прямо позеленела.

 – Напьешься тут… с такими сволочами натрезво говорить с души воротит. – Она сняла плащ, скрутила, скомкала, швырнула в угол. Жалко, красивый, особенно пуговицы, крупные, в пол-ладони, будто из дерева вырезанные. – О, шмотья целые торбы понапихали… ну да пригодится, пригодится, мы не гордые, мы возьмем. Правда, Калягина?

Я пожала плечами, а Елена Павловна, поправив очки, тихо попросила:

 – Рассказывай.

 – А чего рассказывать? Поначалу-то и в дом пускать не хотели, но ничего, моя натура упрямая, я ждать умею, зато уж когда дождалась… там скоренько сообразили, что не шучу. А дальше обыкновенно – кто кого переломит. Поначалу сто рублей предлагали, компенсацию, так сказать. Ну, а потом и серьезный разговор начался. Так что, Калягина, считай, повезло тебе, поедешь в свой дом… уж извини, квартиру выбить не получилось…

Никита

Сначала, еще там, у калитки, когда Марта, развернувшись, гордо удалилась, Никита решил, что в жизни бегать за нею не станет. Он вообще никогда ни за кем не бегал. Он – Никита Жуков, звезда, а она кто такая?

Злился он до ужина, большей частью оттого, что было плохо: ныли шея, плечи, спина и ноги. А еще отделаться от Танечки оказалось не так просто. Оставленная в кабинете фельдшерицы – та с меланхоличной обреченностью восприняла диагноз «растяжение», поставленный Танечкой самой себе, – она снова налилась обидой. Танечке нужна была забота, и не такая, которая состоит из повязки и уверения фельдшерицы, что «к завтрему пройдет». Танечке пришлось помогать добираться до домика; уцепившись за плечо, она прыгала по дорожке на одной ноге, каждые пару метров останавливалась, хмурясь и кривясь от боли, но старательно не жаловалась. В конце концов Никита не выдержал, занес на руках, а потом спешно, ощущая, как начинает предательски щекотать в носу, откланялся под каким-то совершенно дурацким предлогом.