Медальон сюрреалиста

Логика подсказывала, что удобнее всех расправиться с Земсковой было Металиди. Незадолго до гибели Земсковой обе девушки почти одновременно покинули особняк, путь обеих лежал через лесопарк — другого пути от запасных ворот нет. В лесопарке одна из них погибла. Как свидетельствует заключение эксперта, незадолго до смерти лицо Земсковой было расцарапано кошкой. Известно, что Елена покидала особняк без царапин на лице, очевидно, что ее лицо пострадало в лесопарке. Вопрос: откуда в лесопарке взялась кошка? Во дворе дома Меньшикова живут несколько кошек, Антон их сам видел — две серые и одна рыжая. Могла ли Металиди, отправляясь вслед за Земсковой, прихватить с собой кошку? Судя по размерам сумки, кошка туда вполне поместилась бы. Вот только зачем? Для того чтобы убить Земскову столь экстравагантным способом? И для чего ее убивать?

Ариадну Металиди на допрос не вызвать, она покинула страну утром тринадцатого мая — спустя несколько часов после смерти Елены. Случайно ли она так быстро уехала? Что их связывало, таких разных: горничную и невесту сына хозяина особняка; девушку с девятью классами образования и выпускницу университета технологии и дизайна; наконец, простушку с посредственной внешностью и эффектную барышню с точеной фигурой? И связывало ли их что-либо вообще? Определенно с Металиди поговорить следовало. Она если не причастна к убийству, то, вполне возможно, может оказаться его свидетелем.

Лодейное Поле

Когда мать Земсковой приезжала за телом дочери, толком допросить ее не удалось. Сухопарая, с мелкими, печальными чертами преждевременно состарившегося лица, молчаливая и суровая, Земскова-старшая все время находилась одна. Никто из родни и знакомых не приехал вместе с ней. Юлия Алексеевна отвечала на вопросы скупо, нервно наматывая на палец прядь длинных волос цвета «соль с перцем». Казалось, расследование ее совершенно не интересовало, скорее оно ее раздражало. Подписывала бумаги, не глядя, и как будто куда-то торопилась. Как потом выяснилось, Земскова действительно торопилась на электричку. Из экономии женщина не стала останавливаться в гостинице. Хотела остановиться в комнате, которую снимала Елена, но ушлая хозяйка ей отказала. Первую ночь она скоротала у одноклассницы на окраине Петербурга. Одноклассница Юлию Алексеевну почти не помнила, ее просьба была совсем некстати, но раз та свалилась как снег на голову с таким горем, отказать не решилась. Постелили гостье на кухонном полу, а больше в крохотной однушке было негде. Всю ночь тарахтел холодильник, включаясь и выключаясь с внезапными громкими звуками. Добавлял беспокойства и муж хозяйки дома: полный немолодой мужчина, он тяжелой поступью шумно ходил в туалет и, ничуть не стесняясь гостьи, издавал там характерные звуки. Совершенно не выспавшаяся Земскова решила больше по людям не скитаться и ночевать дома, в Лодейном Поле, — ехать далеко, зато спать в своей постели.

Чтобы обстоятельно побеседовать с матерью погибшей, Небесов отправился в Лодейное Поле. Небольшой, с пыльными прямыми, словно начерченными по линейке, улицами город приютился на окраине Ленинградской области. Хоть Михаил и был родом из небольшого провинциального городка, его удивил удручающий вид Лодейного Поля. За полтора десятка лет, прожитых в Северной столице, глаз оперативника привык к красивым фасадам и широким проспектам и никак не желал воспринимать неприглядные дома областного города — забыл, что и такие тоже существуют. А они вообще в большинстве своем такие, нестоличные города, где соседствуют одноэтажные деревянные хибарки с нагроможденными на скорую руку высокими новостройками, где дороги в огромных до неприличия ямах, где основное здание — это торгово-развлекательный центр, где на газонах — стихийные парковки; клумб нет, а о фонтанах даже не мечтают. Там по старинке на улице сушат белье, балконы застекляют кто чем может, так, что со стороны они напоминают скворечники. Корявые тротуары, заставленные автотранспортом, по ним с мрачными лицами бродят жители, одетые преимущественно в удобные тренировочные штаны. Унылые виды периферии угнетают, и хочется скорее вернуться к себе, в мегаполис, и радоваться своей маленькой квартирке в спальном районе.

На одной из таких прямых пыльных улиц с красноречивым названием Рабоче-Крестьянская проживала Юлия Алексеевна Земскова. Разговор предстоял тяжелый, как любой разговор с родственниками погибших. Михаил, желая немного оттянуть визит, прошелся по центру, чтобы заодно и перекусить. Автобусная остановка, несколько магазинов, площадь, памятник вождю революции перед зданием с флагом — администрацией, аллея с портретами на Доске почета и лозунг «Слава труду!». Если бы не рекламные вывески, Мише показалось бы, что он попал в прошлое. На противоположной стороне площади он заметил кафе, а это было как раз то, что нужно. Проходя мимо Доски почета, Михаил по привычке опера скользил по ней взглядом, словно среди заслуженных людей мог узреть преступника.