Медальон Таньки-пулеметчицы

– Знаете, ребята, – начала она, – двадцать первого июня, в день перед войной, мы с подругой Людмилой пошли в кино на «Чапаева». Кстати, вы смотрели этот замечательный фильм?

Дружное «да» огласило кабинет.

– Тогда вам будет легче понять меня и мою подругу, – продолжала Маркова. – Мы мечтали стать такими, как Анка-пулеметчица: бесстрашными, мужественными, освобождать Родину от захватчиков.

– И вам пришлось стрелять из пулемета? – пискнула маленькая девочка, хорошенькая блондиночка с первой парты.

На секунду Татьяна стушевалась. Но только на секунду. Потом ее речь снова полилась плавно, будто спокойная равнинная речка.

– Из меня готовили медсестру, – пояснила она, – я выносила раненых с поля боя и стреляла очень редко. Да, не скрою, порой сетовала, что не придется стрелять из пулемета. Однако мои командиры объяснили, что моя работа нисколько не хуже, чем работа пулеметчика.

Воодушевившись всеобщим вниманием, она продолжала дальше:

– Вы не знаете, как страшно ползать по полю и тащить на себе раненых. – Ее голос становился все крепче и выше. – Рвутся снаряды, оставляя глубокие воронки, пули свистят… Этот звук ни с чем не сравним, он несет смерть… Но страшно только вначале. Потом привыкаешь, и для тебя это просто работа, просто работа и долг – спасать людей.

– И вы сами тащили на себе раненых? – снова спросила белокурая девочка. – У вас хватало на это сил?

– А что оставалось делать? – пожала плечами Танька, удивляясь, как естественно у нее все получается. – Помню, доползла я до мужчины с раной в груди. В горле у него клокочет, кровь губы окрасила, я хотела оставить его и к другим идти, а он собрал силы и шепчет мне: «Сестренка, не бросай, милая, жить хочу, один я у мамки, и невеста меня ждет». Сказал – и сознание потерял. Я рану перевязала, оглядела его, а он высокий и грузный… Думаю, не доползу, сама под пулю попаду. Потом превозмогла себя, на плащ-палатку его перекатила и потащила по полю. Дотащила до наших, выжил он, не зря я старалась. Ходили слухи, будто в госпитале письмо мне писал, да только не дошло оно… На фронте все так быстро меняется… Особенно в котле под Вязьмой…