Медальон Великой княжны

Я ведь, Павел, смерти не страшился, в бою бесшабашно бросался вперед, не прикрывался другими и не прятался, разумеется, специально не искал смерти, не совал голову по-пустому в пекло и не подставлял под пулю. Вместе с солдатами ел, спал, случалось, и гулял. Я вообще-то человек не мрачный, просто мы с тобой встречались в слишком уж горячее время, а я ведь и на гитаре играю, и петь люблю, — улыбнулся Василий. — Как-нибудь покажу, если, конечно, захочешь. И друзья у меня всегда были. Однако были и враги, тайные, скрытые. И один из них — мой политрук. Била меня жизнь, била, да, как видно, ничему не научила, — с горечью проговорил Василий, и Павел отчего-то вдруг подумал о том, что совершенно его не знает.

Кроме тех двух коротких встреч, в первую из которых тот его едва не убил, а во вторую жизнь спас, Павел Курносова и не знал совсем. Во время службы они не общались, даже дежурства их не часто совпадали, да и не до Курносова ему тогда было, а потом, после пропажи медальона, Павел к нему ничего, кроме глухой ненависти, не испытывал. И думал о нем только в связи с медальоном или не думал вовсе. А может, зря? Может, и неплохой человек Курносов, и не враги они вовсе? Запутался он совсем, а Василий тем временем все говорил…

— Я по природе слишком доверчив. Прежде всего в человеке вижу хорошее, уж сколько раз меня это подводило. Политруком мне земляка назначили, знакомца давнего. Вот я обрадовался! Ну, думаю, повезло. Дурак был. — И снова в словах его послышалась горечь. — Мне тогда предписывалось всемерно содействовать проводимой в республике коллективизации, всех подозрительных, мешающих коллективизации, затаившихся врагов и прочие элементы подвергать аресту, не считаясь ни с возрастом, ни с полом. Практически началось планомерное посягательство на свободную жизнь, да что я тебе рассказываю, сам небось знаешь, как это бывает. Мы тогда несли охрану объектов, вели работу по изоляции вооруженных банд, изъятию оружия, патрулированию и так далее, но от карательных операций и участия в арестах, репрессиях я отказался. Слишком хорошо помню, каково это было.

В Литве тогда много банд скрывалось, советскую власть не все приняли, так что дел хватало — некоторые из бандитов очень успешно под мирных жителей маскировались, мы склады их оружия разыскивали. Были неоднократные стычки и убитые с обеих сторон, война для нас словно бы и не кончалась. Вооруженные нападения не способствовали мирной жизни, резко осложняли обстановку.