Медальон Великой княжны

Сам Павел пребывал в этом раю только пятый день, широких знакомств среди отдыхающих завести не успел, а сосед его по комнате Петро Ганин вчера вечером закончил свой отдых и отбыл домой в Воронеж. Нового соседа ему пока не подселили, вот и скучал он в одиночестве.

— Да нет. Позавчера только, — ответил, присаживаясь, отдыхающий, поддергивая такие же, как у Павла, белые брюки. Был он худощавым, невысоким и каким-то даже заморенным, что ли.

— На лечение направили? — с сочувствием поинтересовался Павел. — Меня вот тоже. Сперва ехать не хотел, а теперь вот нравится. Море-то первый раз в жизни увидел. А вы в Ялту ездили? — обмахиваясь панамой, неспешно вел беседу Павел. Отдыхающий ему нравился. Не болтун, сразу видно — человек солидный и в возрасте уже. — Ох, я же представиться забыл. Лушин, Павел Терентьевич. А вас как прикажете величать?

— Василий Петрович. Курносов моя фамилия. — И отдыхающий повернулся к Павлу всем корпусом, сдвигая на затылок легкую соломенную шляпу. — Ну, здравствуй, Павел Лушин.

— Василий? — Павел был безгранично, прямо-таки фантастически удивлен. — Как же ты тут? Какими судьбами?

— Да вот, на отдых прибыл, так же как и ты, — с кривой усмешкой проговорил Василий. — Ну что, как тебе живется, Павел Лушин, больше на фронте после того ранения не был?

— Нет. А ты неужели до Берлина дошел? — с ноткой легкой зависти спросил Павел.