Медиа-магнат ренессанса

Народ в гримерке оборвал веселье, и удивленно посмотрел сначала на вампиршу, а затем на сладко спящего графа.

— Э-э, может разбудить его? — осторожно предложил Обост.

— Я тебе разбужу! — страшно оскалилась Лоу.

— Вот что, господа артисты, — негромко приказал скрипач, — аккуратно собираемся и отправляемся в таверну. Она сегодня забронирована за мной. И тихо всем! Не будем мешать отдыхать графу.

На другой день, согласно договоренности, в театр явился знаменитый композитор Лирс. На переговорах присутствовали Сомов, Обост и стряпчий, подготовивший контракт. Композитор прочитал предложенный договор, долго колебался, глядя на указанную в нем огромнейшую сумму, но все же отодвинул бумаги в сторону.

— Очень щедро, господин граф, но даже за такие деньги у меня нет желания заниматься вашей музыкой. Она мне не нравится.

— А мне ваша нравится, — без всякой обиды ответил Виктор, — Я часто посещаю концерты, где вы исполняете свои произведения и нахожу, что они прекрасны.

— Увы, не могу ответить той же любезностью. Пожалуй, только «Времена года», которые прозвучали вчера, еще можно назвать музыкой. Признаюсь, я не ожидал, что вы способны сочинить нечто подобное. Но все остальное, извините, это дешевки из трех аккордов. И хотя публика охотно принимает «Она любит тебя, да, да, да!», но это не музыка любви. И вы сами это прекрасно понимаете.

— Понимаю, — согласился Сомов, — Кстати, я как раз придумал новую музыкальную концепцию о любви, которую неплохо было бы довести до ума. Даже не знаю кому ее отдать. Нет даже нот. Эта музыка у меня только в голове. Не желаете послушать?

— Если в ней будет больше трех аккордов, — скривившись, позволил Лирс.

Виктор не стал убеждать композитора словами, а просто поднялся на сцену и сел за клавишный инструмент.

— В духе фантазии, — произнес он, — Печаль и одиночество. Этакая полная отчаяния любовь без ответа, под луной, застывшей в холодном черном небе. Что-нибудь в темпе Adagio sostenuto.

И полились тяжелые медленные, наполненные тоской и грустью звуки бессмертной «Лунной сонаты» величайшего немецкого композитора Людвига ван Бетховена. По напряженной позе Лирса было заметно, что эта музыка его зацепила.

— Неплохо, — тихо произнес он, после окончания произведения, — Весьма неплохо.

— Неплохо?! — едва не взбеленился Обост, — Да только боги могли сочинить подобное!

Но Виктор уже поднял руку, заставляя негодующего скрипача замолчать.

— А бывает, что неразделенная любовь кончается и остается только опустошенная душа, доведенная до крайности, — сказал он и обратился непосредственно к композитору: — Как вы думаете, господин Лирс, Presto agitato подойдет?

Сомов несколько раз сжал и разжал пальцы над клавишами и глубоко вздохнул. То что он собирался сыграть в заявленном бешеном темпе на клавесине, было выше его сил. Однако, руки Виктора, натренированные многолетними уроками магией, были способны творить и не такие чудеса.

Третья часть сонаты буквально взорвалась под сводами городского театра.

Вик бросил требовательный взгляд на Обоста и тот, безошибочно угадывая каждую ноту, вплел в мелодию пронзительные звуки скрипки.

Вскоре, привлеченные невероятной музыкой к сцене сбежались не только артисты, но и вся обслуга театра, включая уборщиков и гардеробщиц.

— Да как такое возможно? — прошептал кто-то из музыкантов, — Он словно в три руки играет.

— Или у него больше, чем пять пальцев на руках, — добавил другой.

А самонадеянный Лирс был просто раздавлен. Эмоции переполнили его тонкую ранимую душу, заставив сгорбиться в кресле и даже прикрыть рукой глаза, в которых предательски заблестели слезы. Он попросил сыграть еще раз, а потом еще и молча подписал контракт.

Уже гораздо позже, когда земная музыка в обработке Лирса гремела со сцен театров и экранов телевизоров, а сам он приобрел еще большую популярность и любовь, как среди зрителей, так и среди артистов, а также нашел утешение с одной из молодых певиц, композитор неожиданно вернулся моменту подписания контракта. Случилось это на одном из железнодорожных вокзалов во время пробных, а потому очень коротких гастролей по Фаргаусу. Труппа подобралась небольшая, но зато музыканты первый раз ехали за границу, к черноволосым ольдам, где популярность девичьей группы, в которой выступала их соотечественница, была просто невообразимой. Под непрерывным воздействием телевидения мир потихоньку начинал сходить с ума. И куда только девались вся надменность эльфов и их строгие нравы, когда на сцене появлялась полукровка Лана Креон. Вот и сейчас около вагона с девчонками бесновалась толпа, а безумные поклонники лезли в окна и даже под колеса поезда. За девочек Сомов не беспокоился — охрана у них была такая, что отразила бы даже вооруженное нападение. Виктор пристроил свой нехитрый багаж, а затем достал и бросил на столик перед Лирсом очередную пачку бумаг с нотными записями.

— Работа на время поездки.

— Призрак оперы? — прочитал название композитор и пробежал несколько листов глазами, — Да, у этой оперы определенно будет успех.

Он отложил партитуру и вдруг глубоко задумался.