Медиа-пиратство в развивающихся экономиках

В нашей работе предполагается, что собирание дает основание и в высшей, и в нижней точке спектра дохода. Среди привилегированных, технически грамотных потребителей одна из проблем — управляемый масштаб: растущий размер личных библиотек медиа отделяет записанные медиа от традиционных понятий коллекции — и даже от сильной уверенности о преднамеренности ее приобретения. В 2009 году обзор 1 800 молодых людей в Соединенном Королевстве обнаружил, что средняя цифровая библиотека содержала 8 000 песен, при этом в среднем 1 800 на один iPod (Bahanovich and Collopy 2009). Большинство этих песен — по другим данным до двух третей — никогда не слушались (Lamer 2006).

Такие числа описывают музыкальные и, все более и более, видео сообщества, совместно использующих контент в объемах десятков или сотен гигабайт, что уменьшает способности потребителей организовать или даже охватить в полной степени их коллекции. Основанные на объединении библиотеки, такие как составленные только для приглашения P2P сайты, влекут эту переформулировку норм, структурированных вокруг все еще большего количества разбросанных принципов собственности и организации. В таких масштабах многие из классических функций сбора становятся безличными, больше не управляемыми индивидуально и фактически, и в принципе. Связанный эффект состоит в том, что личная собственность становится более трудно специфицируемой и измеримой: потребительские опросы плохо приспособлены к отображению ландшафта, где знание опрашиваемого ненадежно. Исследования, основанные на определенных устройствах или медиа сервисов (такие, как горстка исследований, использующих данные iTunes), могут охватить только часть медиа ресурсов, в которых заинтересованы потребители. Все более и более мы живем в океане медиа, у которого нет никакого ясного происхождения или границ.

Несколько из наших исследований документируют напряженность между моделью собирания, у которой все еще есть практические и эмоциональные связи с физическими дисками, и «врожденной» цифровой моделью, у которой их нет вообще. Неизбежно эта напряженность накладывается на эффекты дохода, широкополосный доступ и возраст, и, следовательно, воздействуют на относительно небольшие части населения стран со средним и низким доходом. В этих обстоятельствах оригинальные товары продолжают играть разнообразные роли высокого статуса, как сигналы богатства или — как предполагается в нашем исследовании России — вежливой формы дарения.[37] Но даже за короткий промежуток в несколько лет, покрытый этим исследованием, заметно и подчеркнуто преобразование этих практик. Важная метрика в странах среднего дохода не медленный рост средних доходов, но быстрое снижение в цене технологии.

Второе и более существенное изменение потребления — во многих странах — рост массовых рынков для записанных медиа среди очень бедных, а также — во многих случаях — массовое производство записанных медиа очень бедными. Контуры этой революции можно проследить назад к глубокой демократизации и технологиям медиа пиратства 1980-ых — магнитофонной кассете и кассетному плейеру (Manuel 1993). Намного большая текущая волна цифровой медиа продукции в прошлое десятилетие основана на быстром росте дешевой инфраструктуры VCD и DVD, включая мульти форматные проигрыватели, компьютеры, горелки и диски — то и другое с заправкой дешевого пиратского контента. Потребительские практики на этом уровне организованы по-другому, с меньшим количеством приложения к CD или DVD как элементы частной коллекции, чем как товары, совместно используемые в пределах расширенных семей и сообществ. В этом контексте более обычно коллективное потребление — просмотр и слушание, отражающее более низкое число телевизоров, компьютеров и проигрыватели DVD в бедных домашних хозяйствах.

Ни высокодоходная, ни низко-доходная версия этого изменения не имеют большой убедительности в дебатах о принуждении к праву, по прежнему формируемых, как мы доказываем, ностальгическим представлением о потребителях как коллекционерах — людях, сознательно выбирающих между покупкой и пиратством определенного продукта для личного использования. И, несмотря на свидетельство уменьшения коллекционеров, удерживающих практики цифровой культуры, мы не ожидаем, что это изменится: реальный или нет, коллекционер — важная конструкция, закрепляющая персональную ответственность — и обязательство — в экономике авторского права. При сдвиге принуждения к праву от коммерческих посредников к потребителям, такой анахронизм даже более, а не менее важен.

Платит ли преступность?