Media Sapiens-2. Дневник информационного террориста

Камера показывает чьи-то глаза в прорезях спецназовской маски. Следующий кадр — Михаил Ходорковский изображён Прометеем, прикованным к скале. Его атлетичный торс перекрещен цепями, ноги закованы в кандалы. Он мудро и вместе с тем печально смотрит из-под очков куда-то на Восток. Туда, где рождалась заря и нефть. С наступлением темноты с той же стороны прилетает двуглавый орёл, держащий в лапах скипетр и державу. Головы орла, как и полагается государственной птице, смотрят в разные стороны. Орёл камнем падает с небес и начинает двумя клювами яростно долбить печень Ходорковского, сжирая её без остатка. Лапы орла попеременно охаживают Прометея по голове скипетром и державой.

— Мама родная, — я хватаюсь за виски, — Вадик, кто это снимал?

— Ну, так… паренёк один молодой, а что, не нравится? — обернулся Вадик в искреннем изумлении. — Что конкретно?

— Что ж он употребляет-то? Барбитураты? Нет… скорее всего кислота…

Голос за кадром:

«За ночь печень регенерировалась и даже чуть увеличивалась в размерах. Если посмотреть на неё поближе (наезд камеры), то под тонкой плёнкой можно было различить нефтяные вышки, капилляры нефтепроводов, новые перерабатывающие предприятия, сотни бензовозов и тысячи бензоколонок, заседания совета директоров и рост акций, увеличение ЕВITDА и выплаты дивидендов, хороших друзей и верных подчинённых, жарящих вместе шашлык в Нахабино, лицей для талантливых детей и региональные программы развития.»

Что и говорить, снято гениально. Признаться, я и сам люблю здоровый стёб и цинизм, который делает окружающий мир более удобоваримым. Но всё-таки есть же пределы всякому глумилову. И потом, поймёт ли Аркадий Яковлевич? В силу возрастных различий, так сказать. Я поворачиваюсь назад и смотрю на Вербицкого. Его лицо не отражает никаких эмоций. Он сидит, погруженный в просмотр, лишь изредка поправляя очки. Хм…

Голос за кадром:

«Узник тишины? Нет, неправда. Народ не молчит. Те, к кому все эти годы обращался Михаил, помнят своего вождя. Своего духовного проводника».

Теперь камера показывала долговязого парнишку, одетого в тёртые джинсы и куртку-"аляску". Он стоял на фоне не то гаражей, не то забора из ржавых металлических листов. В руках его был плакат, на котором была нарисована нефтяная вышка, которую венчало Всевидящее Око, вроде того, что нарисовано на долларе США. Над оком полукругом было написано:

Liber Hodor!

— Этот материал ещё не причёсан, — шёпотом сказал Вадим, наклонившись к моему уху, — рабочая версия.

— А что за парень-то? — поинтересовался я.

— Не в курсе. Его Генка притащил. Говорит, что это новая звезда русского Интернета. Типа того, на него вся молодая аудитория дрочит.

— А… — делаю я понимающее лицо.

Голос за кадром:

— Здравствуйте, расскажите о себе, Сергей.

Парень кашлянул, зачем-то поднял над головой плакат, потом опустил и начал говорить:

— Я Серёжа Шляхтич, основатель и руководитель движения высшей нефтяной справедливости «Либер Ходор!». Мы — прогрессивная молодёжь России — видим свою цель в продолжении дела нашего великого учителя — Михаила Ходорковского, в борьбе за идеалы свободы и демократии. Мы добиваемся скорейшего освобождения нашего учителя из темницы, в которую его бросил кровавый режим, и работаем над выдвижением Михаила кандидатом в Президенты России!

Камера показывает крупным планом лицо Шляхтича. Я обращаю внимание на его широко раскрытые глаза с практически отсутствующими зрачками.

— Он укурен, что ли? — шёпотом спрашиваю я Вадима.

— Я не знаю. Почему ты так думаешь? Говорит несвязно?

— Говорит-то он как раз связно. Зрачков только нет.

Я поворачиваюсь назад, к Генке:

— Ген, он обкуренный?

— Я не в курсе, — по ходу прыскает в кулак Генка.

— Ну и кадры у тебя. Как он перед камерой-то стоит? Он не упадёт?

— Дальше смотри, — показывает пальцем на экран Генка.

Голос за кадром: