Media Sapiens. Повесть о третьем сроке

Несмотря на дождь, на площади перед телецентром «Останкино» собралось большое количество людей. Я отстраненно слушал речи выступающих, мысленно репетируя свою собственную. Если честно, то я здорово волновался, ведь это было моё первое выступление перед такой большой аудиторией. Чтобы отвлечься, раздумывал о шансах в банковском деле, о том, как быстро Вадиму удастся найти концы среди работников больницы, в которую перевезли Зайцева, и о беспризорниках. Тремя ударами можно было решить все проблемы, разрулить тему с Никитосом, существенно поправить дела по проектам Вербицкого, да ещё и денег заработать. В унисон с моей последней мыслью собравшиеся одобрительно захлопали, засвистели и начали что-то выкрикивать. Признаться, я даже испугался возможностям толпы читать мои мысли. Но оказалось, что таким образом публика провожала с трибуны Анатолия Белостенного, того самого старпера из «Колокола», которого я хотел уволить. Надо сказать, что отработал он по своей аудитории на отлично. У меня даже закрались сомнения: «Может оставить?» Люди на площади начали скандировать: «Нет цензуре!», «Нет цензуре!» Ведущий представил следующего выступающего – «известного политолога, молодого правозащитника, ответственного секретаря организации „Возвращение к Истокам“ Антона Дроздикова». Я сообразил, что выступать нужно мне, только после того, как Вадим толкнул меня в бок, говоря: «Давай, Антон, твоя очередь». Всё напоминало замедленную съёмку. Предыдущие ораторы повернулись в мою сторону и медленно хлопали в ладоши, как бы приглашая меня к микрофонам. Я, в замешательстве, стоял перед трибуной и всё время норовил обернуться назад, хотя сзади был только баннер с эмблемой НТВ и слоганом «Шесть лет без Свободы Слова». Наконец, я подошёл к микрофонам, облокотился рукой о трибуну и начал:

– Добрый вечер, – голос предательски дрогнул, и эти первые слова получились не слишком жизнеутверждающими. В толпе лениво захлопали. Скоты. Вы же все ветераны митингов, неужели вы не знаете, что я в первый раз тут буду гнать? Поддержали бы коллегу по борьбе! Суки.

– Здравствуйте, коллеги! – снова начал я.

«Блядь, почему коллеги? Что я несу, какие они коллеги? А кто они? Товарищи? Что за хуйня! Москвичи? А иногородних тоже много. Кто же вы, падлы? Как же вас назвать-то?» Я рассматривал собравшихся. Они рассматривали меня и, казалось, ждали какого-то откровения. Некоторые махали плакатами. Их лица не теряли радостного соучастия, хотя ничего не происходило. И тут я понял. Им всё равно, что я скажу. Главное – это возможность снова кричать, скандировать и хлопать, чувствуя общее единение. Главное – ощутить себя толпой, по которой бегут волны экстаза, вызванные оратором. Я понял, что основное в моём выступлении не смысл, но эмоции. Воистину. Наша цель не правда, а эффект. И меня понесло:

– Граждане! Мы говорили о цензуре, а я хотел бы сказать вам о более страшных вещах. О тех, кто не только подвергает цензуре и глушит любую свободную мысль, но ещё и насаждает взамен свободы идеологию, основанную на чудовищной лжи.

В ответ на «чудовищную ложь» толпа неистово захлопала, я же ощутил чудовищную эрекцию. Я даже прижался плотнее к трибуне, чтобы ненароком не обнаружить её перед стоящими сбоку от меня. От ступней по всему телу побежала тёплая волна. Вот это энергетика большой аудитории! Я смотрел на толпу, готовую внимать моим словам. Эрекция была какой-то сногсшибательной. В эти секунды я чётко осознал значение фразы «ебать мозги». Меня окончательно отпустило. Я будто бы видел разверзшиеся черепные коробки людей: