МЕДИАНН №3, 2020

— Всех заделал, — Гурман с деловым видом вытер о жилет Секретаря окровавленный нож и тут же влепил ему увесистую затрещину. — Лень — есть уловка дьявола, не поддавайся ей и будешь спасен! Скидывай плащ, волокушу делать будем!

На этом моменте я позволил себе потерять сознание, а когда очнулся, надо мной во мраке проплывал далекий ландшафт родных краев. Сторожевая стена отсюда казалась искрящейся тоненькой нитью. Все вокруг хлюпало, чавкало и жужжало. Я огляделся. Волокушу тащил Секретарь, то и дело жалостливо всхлипывая. Рядом вразвалочку шагал Гурман, время от времени подгоняя моего «скакуна» тычками ножа.

Насекомые кружили надо мной, подобно стервятникам, но приблизиться не решались — тритон бдил. Откуда их здесь столько? Или это Желанник постарался?

Туман сгущался. Не завел бы нас куда Секретарь…

Он, кстати, после бойни у храма совсем сник и лишь изредка пытался заговорить со мной:

— Вы же понимаете, Гектор, я не мог иначе. Ну, сами посудите — кто вы есть? Спивающийся головорез с замашками дворянина. Вы бы сами на себя руки наложили со дня на день! Не мог я ждать, пока вы очередное коленце выкинете. Тритона этого потащили с собой.

Я и упомянутый тритон его игнорировали. Пусть Гурману исповедуется, пока он его на вертел насаживать будет.

— Жив, сын мой? — бывший викарий чуть поотстал, испытующе глядя на меня.

— Порядок. Долго нам еще?

— Да должны уже на подходе быть, — вид у него вдруг стал донельзя смущенный, — кстати, если что. Ты не против, если я тебя…

— О. Конечно, bon appetit.

Что лучше — быть съеденным другом или просто сгнить в этих топях? Думаю, ответ очевиден.

Тритон беспокойно заерзал, дергая ноздрями. Но я и сам уже почувствовал пробивающееся сквозь болотное амбре зловоние мертвечины. Туман рассеялся, словно его и не было. Секретарь взвизгнул и рванулся в сторону, отчего волокушу развернуло и неслабо тряхнуло.

Пред нами предстал Желанник.

Бочкообразное, как у африканского баобаба, тело возвышалось над нами подобно холму. Такое же грязно-зеленое, как и все вокруг. Я некстати подумал, что вкупе с туманом получается отличная маскировка. Для чего? Ну, возможно, для всех тех трупов, смрад которых пронял даже Гурмана. Они были везде: насаженные на ветки густой кроны без всяких там легкомысленных листочков; покачивающиеся в гнилой воде; обвитые корнями-щупальцами… Кстати, в опасной близости от нас. Да уж, одним огнеметом тут не обойтись.

Секретарь затрясся, упав на колени. По его и без того замаранным порткам расплылось позорное бурое пятно.

— И как с этим общаться? — шепнул я Гурману.

— Терпение, сын мой.

Корни взметнулись из топи, и дюжина тел закачалась перед нами, словно марионетки. Теперь-то я заметил, что это не мертвецы. Некоторые уже изрядно подгнили, но все они были живы.

Гурман лишь скрестил на груди могучие руки, так что я тоже не стал дергаться. Тем более в моем теперешнем состоянии это несколько проблематично.

Одно из тел зависло над нами, скаля остатки черных зубов.

— Ну, здравствуй, брат, — пробулькало оно, выплевывая болотную воду.

Я изумленно заморгал. Лицо, хоть и изрядно разбухшее и покрытое линиями грядущего разложения, все еще хранило знакомые с детства черты.

— Гильом?..

Утопленник нацелил на меня глазницы, из которых медленно потекла бурая слизь, и попытался изобразить что-то похожее на поклон:

— Он самый.

Я попытался ответить тем же, придерживая рукой повязку на брюхе.

— Ты всегда умел эффектно появиться. Как тебя сюда занесло-то?

Гильом развел руками, не переставая скалиться (при этом левая кисть едва не оторвалась, мотнувшись на уцелевших сухожилиях):

— Да не поверишь — снова из-за бабы. Я ведь неплохо в Хадесе устроился, отряд сколотил. Не чета нашему, конечно, но тоже пойдет. Они меня сюда и сволокли, подрезанного-потравленного. Ох и девка была! Сущая тигрица.

— Ну, хоть не подушкой придушила.

— И не напоминай. — брат хрипло вздохнул, клокоча легкими. — Ну да хватит обо мне. А то больно уж неважно ты выглядишь.

— На себя посмотри, — не остался я в долгу. — Хотя, без гляделок это сложновато будет, а?

— А мне они и ни к чему. У моего нового хозяина глаза повсюду. Вот, например, — опухший палец с завидной для слепого точностью уперся в. тритона?

У меня уже не осталось сил удивляться — пойло Гурмана отпускало и боль волнами накатывала от живота к самой глотке.

— И ведь предупреждали меня насчет тебя, — сказал я тритону, — да я как обычно не услышал…

Он лишь понурился с виноватым видом, поэтому я вновь обратился к старшему брату:

— Ничего в этом мире по-простому не бывает. Я-то думал доставить вам сего обгадившегося господина, — Секретарь при этих словах испуганно съежился, — да поболтать с твоим Желанником.

— А вот это зря, — Гильом указал на ветви. — Вот как раз те, кто слишком усердно добивался внимания.

— «И явятся они ко мне, ведомые лишь волей моей, коею будут считать они желанием свои», — негромко пробормотал Гурман.

— Вроде того, — голова Гильома мотнулась, окончательно очистив глазницы от слизи. — Собственно, так с нами и вышло, братишка.

— И зачем же я ему понадобился? Аж целого тритона за мной отправил.