Медичи. Крестные отцы Ренессанса

Мартин Лютер родился в 1483 году в саксонском городке Айслебен, где его отец начинал медником, но потом добился положения городского советника. Лютер вырос в богобоязненной семье и поступил в Эрфуртский университет; отец видел сына адвокатом, но, к его возмущению, Мартин в двадцатичетырехлетнем возрасте принял причастие и оказался в августинском монастыре. Три года спустя, в 1510 году, он был послан по какому-то делу в Рим, где серьезный и просвещенный молодой церковнослужитель был буквально потрясен распущенностью нравов и коррупцией, царящими в церкви. После этого он перечитал Библию новыми глазами, и это вернуло его к тому, что всегда казалось истинной духовной сутью христианства. С его точки зрения, эта ясная и простая истина была впоследствии затуманена разного рода церковными доктринами и учениями; в представлении же Лютера спасение души заключено в непосредственной вере, а не в церковных толкованиях. У папы нет права претендовать на отпущение грехов (для чего и существуют индульгенции), это исключительная прерогатива Бога.

Глубокая вера соединялась в Лютере со взрывным темпераментом, что превратило его в странствующего проповедника, но в то же время сделало совершенно нетерпимым к мнениям, которые он не мог принять. Терпению его пришел конец, и вот тогда-то он и вывесил свои девяносто пять тезисов на дверях Виттенбергского собора. В тезисах подвергалась сомнению не только действенность индульгенций, но и авторитет церкви и папы как ее главы. В одном из тезисов говорилось: «Папа богаче Креза, лучше бы он продал собор Святого Петра и раздал деньги бедным». В другом подвергалась сомнению святость понтифика: «Те, кто верит в спасение, даруемое индульгенциями, будут прокляты навеки».

Вскоре Лютер перевел тезисы на немецкий, чтобы они дошли не только до ученых людей, владеющих латынью, а еще через некоторое время один предприимчивый печатник уже набирал перевод на своем станке. Далеко за пределами Виттенберга люди читали сенсационные Лютеровы тезисы с их требованием реформы церкви — хотя даже в это время сам Лютер утверждал, что выступает отнюдь не против самой церкви, лишь против папства с его ритуалами. Но события уже подчинялись собственной логике и вскоре захлестнули это разграничение: началось движение, именуемое ныне Реформацией.

Когда в 1518 году слухи о бунте Лютера достигли Рима, папа потребовал его к себе. Но Лютер прекрасно понимал, чем грозит ему поездка в Рим, и под разными предлогами всячески от нее уклонялся. Тогда Лев X велел папскому легату, кардиналу Каэтану, переговорить с Лютером, и в итоге разговор вылился в страстное противостояние. Но к этому времени учение Лютера уже приобрело в Германии широкий размах, а самому ему протежировал саксонский курфюрст Фридрих III.

В тот год умер император Священной Римской империи Максимилиан I, и Фридрих III был одним из семи «князей-выборщиков», кому предстояло выбирать нового императора. Задевать его Льву X совсем не хотелось, ибо ему было важно иметь на этом влиятельном престоле союзника. Второстепенный, казалось бы, эпизод в провинциальном саксонском городке превращался в событие, имеющее важные политические последствия для всей Европы. Тем временем Лютер продолжал пропагандировать свои идеи, летом 1519 года у него состоялся целый ряд публичных дебатов в Лейпциге, на которых присутствовали герцог Саксонский (кузен курфюрста), теологи из Лейпцигского и Виттенбергского университетов, а также многие видные фигуры светского и церковного звания.

Параллели между воззрениями Лютера и гуманистическими идеями Эразма казались очевидными. И те и другие находили все новых последователей, как в интеллектуальном, так и в теологическом плане. Отталкиваясь от программы классического образования, Эразм возвращался к истокам западной цивилизации; Лютер возвращался к Библии как к единственному источнику истинной теологии и духовной стойкости. Гуманизм, господствовавший тогда на севере Европы, оказывал значительное воздействие на Реформацию, но не на самого Лютера, оставшегося по сути своей верующим средневекового типа. И вовсе не новые философские идеи заставили его бросить вызов церковным авторитетам; спор имел сугубо религиозный характер, а цель состояла ни больше ни меньше как в поисках спасения души. Что же касается этих новых идей, то многих они заставляли усомниться в самой структуре европейского общества, интеллектуальным центром которого оставалась церковь, связующая воедино все звенья — от естественных наук до философии, от морали до искусства. Для многих европейцев идеи Лютера представляли собой луч надежды, хотя положение самого священника оставалось неустойчивым.