Медичи. Крестные отцы Ренессанса

Пока будущие избавители Козимо пребывали в сомнениях, Ринальдо дельи Альбицци действовал. Он послал вооруженных людей выследить и взять под стражу целый ряд известных последователей Медичи, включая друга Козимо, поэта-гуманиста и нотариуса Никколо Тинуччи, которого сразу же подвергли пытке. После нескольких мучительных часов на дыбе Тинуччи сломался и вынужден был подписать признание, согласно которому Козимо намеревался поднять во Флоренции бунт, с участием иностранных вооруженных сил, и объявить себя диктатором. Вот и появилось наконец неопровержимое свидетельство измены, и Ринальдо делли Альбицци мог торжествовать: за такое преступление стопроцентно полагается не ссылка, а виселица.

Но к тому времени известия о судьбе Козимо вышли за пределы Флорентийской республики и вызвали оживленные отклики во всей Европе. Иным деятелям Козимо-банкир оказал неоценимые услуги, и они не замедлили выразить свои чувства. Первым оказался властитель близлежащей Феррары, у которого были все основания считать себя обязанным Козимо за крупные кредиты и который был совершенно взбешен таким ударом по своим возможным финансовым потребностям. Во Флоренцию, находящуюся всего в семидесяти милях от Феррары, было направлено послание, выдержанное в максимально резких тонах. Впрочем, и Ринальдо, и Козимо прекрасно понимали, что им можно и пренебречь: Феррара отнюдь не входила в число первостепенных держав.

Иное дело — Венеция, с ней у Ринальдо могли возникнуть большие трудности. Венецианский филиал банка Медичи был основан еще в 1402 году и за минувшее время успел занять видное место в обширных торговых операциях Венецианской республики, занимаясь шерстью на валенсийском рынке и участвуя в доставке специй и янтаря с Востока в Венецию. Записи в «libro segreto» за 1427 год показывают, что оборот банка составил 50 568 флоринов — сумма колоссальная, при чистой прибыли 4 080 флоринов, то есть почти восемь процентов. Купцы-клиенты банка Медичи принадлежали к ведущим семьям Венецианской республики, которые со всей поспешностью направили во Флоренцию трех посланцев с инструкциями добиться немедленного освобождения Козимо де Медичи.

Такова же примерно была и реакция Рима, ведь папа Евгений IV — сын венецианского купца — был прекрасно осведомлен о щедром участии Козимо в городской торговле. Папа отдал распоряжение своему представителю во Флоренции — а им был друг Козимо, гуманист Амброджио Траверсари, переведший на итальянский несколько принадлежащих ему старинных манускриптов, — выступить на защиту его интересов. В ответ на требование объяснить, на каких основаниях был арестован Козимо, Траверсари сообщили о признании Никколо Тануччи. Он ни на секунду не поверил этому «признанию» своего друга, такого же, как и он, гуманиста; точно так же скептически восприняли это в высшей степени ненадежное свидетельство посланцы из Венеции — всем уже было хорошо известно, каким образом оно было добыто.

Было созвано заседание синьории, но гонфалоньер Гваданьи к тому времени уже успел с благодарностью принять от Козимо 1000 дукатов и потому почел, что лучше всего будет уклониться; другие члены синьории также получили взятки, хотя и поменьше. «Дураки, — записывал Козимо в дневнике, — за то, чтобы выручить меня из беды, они могли получить 10 000 или даже больше». Так или иначе, Гваданьи сообщил, что болен, принять участия в заседании синьории не может и доверяет проголосовать за себя одному из коллег (тоже подкупленному Козимо).

Ринальдо дельи Альбицци быстро сообразил, что происходит; он также ни на минуту не забывал, что в Ластре только и ждут команды к выступлению наемники Никколо да Толентино. Он понимал, что действовать надо быстро и решительно, пока еще есть поддержка, ибо если Козимо выйдет сухим из воды, что ныне казалось вполне вероятным, за жизнь уже вынуждены будут бороться сами Альбицци. 28 сентября было созвано еще одно заседание синьории: Ринальдо знал, что, при всех взятках, он по-прежнему может твердо рассчитывать на семь голосов из девяти. Синьория подтвердила свой прежний вердикт: Козимо высылается в Падую на десять лет, то же наказание ждет других видных членов семьи Медичи: Аверардо удалится в Неаполь на те же десять дет, Лоренцо в Венецию на пять, другие в разные края и на разные сроки. Помимо того, членам партии Медичи навечно запрещается занимать любые государственные посты в городе. Так, одним ударом из-под Медичи была выбита опора, и благодарный Ринальдо тут же заверил семерых верных ему членов синьории, что в качестве вознаграждения каждый получит хорошую синекуру.