Медики шутят, пока молчит сирена

Е. И.:«Брежнев был скромный, общительный, простой в жизни и обращении человек, прекрасный собеседник, лишенный комплекса „величия власти“. Помню, как однажды он позвонил и попросил проводить его к брату, который находился на лечении в больнице в Кунцеве. Я вышел на улицу и стал ждать его и эскорт сопровождающих машин. Каково же было мое удивление, когда ко мне как-то незаметно подъехал „ЗИЛ“, в котором находился Брежнев и только один сопровождающий. Брежнев, открыв дверь, пригласил меня в машину». <…>

«С годами <…> вокруг появлялось все больше и больше подхалимов. Мне кажется, что в первые годы Брежнев в них разбирался, но по мере того, как у него развивался атеросклероз мозговых сосудов и он терял способность к самокритике, расточаемый ими фимиам попадал на благодатную почву <…>. Члены Политбюро, за исключением Косыгина и <…> Подгорного, не отставали от других, выражая свое преклонение перед „гением“ Брежнева и предлагая наперебой новые почести для старого склерозировавшегося человека, потерявшего в значительной степени чувство критики, вызывавшего чувство жалости».

Е. И. вспоминает, как в феврале 1978 года Брежнев говорил: «Знаешь, товарищи решили наградить меня орденом: „Победа“. Я им сказал, что этот орден дается только за победу на фронте. А Дмитрий Федорович (Устинов), да и другие, убедили меня, что победа в борьбе за мир равноценна победе на фронте». С подачи К. У. Черненко, в том же 1978 году была предложена генсеку третья Звезда Героя Советского Союза. <…>

Чазов, Здоровье и власть… С. 87

А. Н. Косыгин (1904–1980) [56]

Жена Косыгина медленно погибала от рака с метастазами, которые были у нее обнаружены еще задолго до прихода Е. И. в 4-е управление. Она пропускала ежегодную диспансеризацию, и потому рак был выявлен в поздней неоперабельной стадии. Врачи делали все, что в их силах, чтобы облегчить последние дни Клавдии Андреевны. Она держалась очень стойко.

Е. И.:«Никогда не забуду прощание Алексея Николаевича с женой. Она специально пригласила его для последнего разговора, причем попросила и меня присутствовать при этом. Трудно было поверить, с какой нежностью и заботой о будущем своего мужа и семьи говорила резкая в выражениях и взглядах не только в обычной жизни, но даже и при самом Сталине К. А. Косыгина. Одним из последних слов, как я помню, были слова, обращенные уже к Председателю Совета Министров: „Ты знаешь теперь, как им тяжело (имелись в виду врачи), и ты должен им помочь“. Умерла она в день Первомая. А. Н. Косыгин срочно покинул трибуну Мавзолея, но так и не успел застать жену в живых. Когда встал вопрос, на что израсходовать деньги от Ленинского субботника, именно А. Н. Косыгин, видимо, помня наказ жены, настоял на строительстве на эти деньги крупнейшего в мире онкологического центра < Российский онкологический научный центр им. Н. Н. Блохина>».

Чазов, Здоровье и власть… С. 27

* * *

«Во многом благодаря Косыгину удалось построить и другие уникальные больницы и санатории, среди них, например, Кардиологический центр в Москве, один из лучших в мире».

Брежнев выбирает Андропова

В последних числах октября 1982 года Чазову позвонил Брежнев:

«Мне сказали, что Андропов тяжело болен и его дни сочтены. Ты понимаешь, что на него многое поставлено и я на него рассчитываю. Ты это учти. Надо, чтобы он работал».

Чазов ответил, что не раз ставил в известность и Брежнева, и Политбюро о болезни Андропова. Она действительно тяжелая, но вот уже 15 лет ее удается стабилизировать применяемыми методами лечения, и его работоспособности за этот период могли бы позавидовать многие здоровые члены Политбюро.

«Я все это знаю, — продолжал Брежнев. — Видел, как он в гостях у меня не пьет, почти ничего не ест, говорит, что может употреблять пищу только без соли. Согласен, что и работает он очень много и полезно. <…> Понимаешь, вокруг его болезни идут разговоры, и мы не можем на них не реагировать».

7 ноября 1982 г., как всегда, Брежнев был на трибуне Мавзолея, приветствовал военный парад и демонстрацию. Чувствовал себя вполне удовлетворительно и даже сказал лечащему врачу, чтобы тот не волновался и хорошо отдыхал в праздничные дни.

Е. И.:«10 ноября, после трех праздничных дней, я, как всегда, в 8 утра приехал на работу. Не успел я войти в кабинет, как раздался звонок правительственной связи, и я услышал срывающийся голос Володи Собаченкова из охраны Брежнева, дежурившего в этот день. „Евгений Иванович, Леониду Ильичу нужна срочно реанимация!“