Медитация. Двенадцать писем о самовоспитании

Все это звучит холодно и абстрактно, когда мы говорим об этом нашим рассудочным языком. Но может стать и живейшим мироощущением. Тогда действительно ощущаешь материальный мир в форме креста, на котором растянут Бог. В древние времена подобное образное переживание истин было очень сильно. Так, в ведах говорится, что, если достичь сердцевины мира, там обнаруживается образ человека, пригвожденного к кресту, и по одну его сторону солнце, по другую — луна. Если Богу человек угоден таким, каким он может стать на земле, то Он должен по собственному решению дать пригвоздить Себя к кресту. Общепринятым ныне христианским рассуждениям свойственно слишком много «случайных исторических событий», как сказал однажды Лессинг и как по сей день говорят индийские критики. Отец мира некогда принял решение — представляется это примерно так — спасти мир и предать Своего Сына смерти. Тем Он показал Свою великую любовь. Если проследить историю церкви, мы будем постоянно обнаруживать людей, чувства которых вдохновлялись изображенным деянием Отца мира. Таким людям можно помочь, только если они увидят, как Христос сделал явью саму глубочайшую мировую реальность. В нашем земном мире на кресте живет Отец. Он принял немыслимое решение — простереть Свою жизнь над раздробленным бытием. На этом жертвенном факте основана вся наша жизнь. Христос же воздвиг крест на земле как божественное откровение для всех людей. Он его действительно воздвиг. Придал ему направление ввысь. У Платона мировой крест распростерт. Во Христе он стоит. Здесь образно выражено, что материальное бытие вновь обретает свой путь наверх. Со времен Христа крест мира стоит на земле вертикально!

Исходя из этого посмотрим на человека. Фигура его имеет форму креста. Разумеется, эта телесная форма внешним образом возникла исторически, поскольку человек начал действовать руками на расстоянии и потому мог стоять на земле только ногами. Закон материальной формы в нем присутствует, но направлен он уже вверх. Так мы с особым благоговением рассматриваем выпрямленное положение человеческого тела. Оно как бы предполагает, что человеку назначено вновь вознести земное чувственное существование к духу. Выпрямляющая сила, переведшая человека из горизонтального положения в вертикальное, есть та самая божественная власть, которая, когда исполнилось время, воздвигла крест, чтобы вновь повести вверх.

Здесь также необходимо перейти от смутной мысли к полнокровному жизнеощущению. Если мы выполним основную медитацию «Я есмь любовь!» со Христом, предельно напрягая все силы, а затем оглянемся на новое тело, в особенности на костную его систему, то мало–помалу у нас возникнет вполне конкретное впечатление, что и в нас Христос пригвожден к кресту. Слово «крестец», применяемое к форме наших поясничных костей, приобретает новый смысл. Нас поистине охватывает живое ощущение, что в нас распят Христос. Наше высшее «Я», в котором живет Христос, несет в нас крест, пока мы живем на земле.

Разумеется, каждый из нас «несет свой крест» также и в том смысле, что должен сносить удары судьбы. Но это еще не Христов крест. Опять‑таки почти каждый должен «нести свой крест», если намерен следовать Христу, в том смысле, что, выступая за Христа, за свою Христову совесть, за свое Христово «Я», напрашивается на страдания, каких мог бы избежать. Это уже ближе к кресту Христову. Но в полном смысле слова мы «сораспяты Христу», только когда Христос живет в нас так интенсивно, что каждое утро, когда мы возвращаемся в свое тело и в свою земную жизнь, означает новое решение «нести свой крест», позволить распять себя вместе с Христом. В этом главном решении заключены все частности, какие может принести нам судьба. Оно всеохватно. Наша личная судьба становится второстепенной.

Просто не верится, с какой живостью может преисполнить человека чувство «сораспятия Христу». Он вплоть до мелочей осознает, что с каждым погружением в мысли и ощущения, направленные лишь на чувственное бытие, еще крепче привязывается к крестному существованию, к жизни в крестном облике — и Христос в нем еще крепче пригвождается к кресту. Но осознает он и другое: чем сильнее связь с Христом, тем свободнее человек становится от своего плотского бытия, которое выражается в кресте. Тогда Христос в нем не столько пригвожден к кресту, сколько несет его свободно. Собственно, именно в таких переживаниях человек по–настоящему срастается с Христом и подобно Ему несет свой крест. «Если кто хочет идти за Мною, отвертись себя и возьми крест свой и следуй за Мною».