Медитация. Двенадцать писем о самовоспитании

Желающий принять в себя воскресение как нечто живое пусть начнет с ощущения Земли как великого гроба. Она таковым и является. Сама почва, по которой мы ступаем, есть кладбище. Повсюду под нами останки умерших существ. Гниющею жизнью растений пронизана земная почва. Даже песок — это растертая и раскрошенная скальная порода. И если свидетельства антропософской духовной науки справедливы и звездные миры, которые мы видим, воспринимаются лишь нашим физическим зрением, ибо люди суть существа физические, хотя на самом деле эти миры много духовнее и состоят не из вещества материального, преходящего, то можно, пожалуй, сказать: во Вселенной сама Земля, как таковая, есть великий гроб. Все, что живет на Земле, обречено умереть. Правильное ощущение Земли приходит лишь через полное осознание этого факта. Во всяком отдельном предмете присутствует знак смерти. Нередко мы поистине испытываем шок, когда спустя много лет вновь встречаем своих знакомых и отчетливо видим у них на лице печать смерти. Смерть заметна повсюду, только наши глаза еще недостаточно открыты. Можно порекомендовать такое внутреннее упражнение — представлять себе людей, еще находящихся во цвете лет, и мысленно говорить: «Через сто лет от тебя, каким я сейчас тебя вижу, останется лишь несколько костей в гробу».

Говорят, в Нюрнберге монах–проповедник Джованни Капистранский[5] однажды с кафедры спросил прихожан: «Хотите знать, как будете выглядеть через сотню лет?» А когда вопрошающие взгляды устремились к кафедре, вынул из‑под пульта череп, высоко поднял его и произнес: «Вот так!» Из несчетных проповедей, что на протяжении веков произносились в нюрнбергской церкви Святого Духа, к тому времени, когда я был там священником, сохранилась память лишь об одной этой. Мы не совершаем ничего необычайного, аскетического, мы только видим истину такой, какова она есть, когда воспринимаем смерть, властительницу земли, с много большею силой, нежели та, что естественна для нашей поверхностной и, в сущности, трусливой эпохи. Все вокруг умирает — люди, деревья, горы, культуры, сама планета. Будда просто был последовательнее, чем сегодняшние люди, когда говорил, что всегда надобно иметь эту истину перед глазами. Может статься, Будда помог бы людям на все времена, научив их видеть великий гроб, где должно произойти воскресению! Не будь Христа, последняя правда оставалась бы за Буддой.

Если мы сумеем усвоить со всею ясностью, что земля есть великий гроб, то пора посмотреть на Христа. Можно просто созерцать Воскресшего. Тогда взгляд проникает в светлый мир, совершенно отличный от окружающего нас бренного мира. Всякое соприкосновение с этим миром несет пробуждение и жизнь, торжествующую над смертью. Стоит Христу действительно появиться, как всякое сомнение отступает. Он Сам есть воскресение и жизнь.

Но пока такой взгляд нам еще не дарован, необходимо понаблюдать за той жизнью, какую мы ощущаем во Христе, за жизнью, которая пробуждается в нас благодаря Ему. Нет нужды что‑либо придумывать, надо только смотреть и ждать, пока мы, по слову апостола Павла, не сможем «познать Его, и силу воскресения Его». Необходимо поистине ощутить, что Он совершенно отличен от бренного мира вокруг нас, что в Нем открывается вечное, надвременное. Ведь увидим ли мы победное преодоление смерти, которое есть во Христе, нет ли — целиком зависит только от силы нашего духа. Очень бы хотелось назвать какое‑нибудь изображение воскресения, где явление Воскресшего было бы убедительно, но я таких не знаю. Даже Грюневальд[6] не годится. Раз так, пусть через нашу душу пройдут друг за другом глаголы «Я есмь», а мы постараемся прочувствовать светлую силу этого «Я» с такой живостью, что перешагнем в этом «Я» через смерть.