Медитация. Двенадцать писем о самовоспитании

Мы обязаны были сказать здесь несколько слов об этих законах. Только в них возможно подлинное единение с основою воли Христовой. И чем строже мы соблюдаем эти истинные законы жизни, тем действеннее будет и наша медитация. С каждым разом мы будем замечать это все отчетливее. Мы сами должны претвориться в вино. Мы принимаем благодать Божию как лоза дождь. Мы позволяем благодати созревать под солнцем Божиим, пока не станет она добрыми плодами. И эти плоды мы дарим людям. Не дождь, орошающий нас. Не солнце, которое опаляет нас и вершит над нами свою работу. Не глубь земную, в коей мы укоренены. Не плоды, которые еще не созрели. Все эти ошибки совершались и совершаются. Мы всегда должны помнить, что Христос сравнивал Своих учеников с ветвями — не с цветами, не с драгоценными камнями, но с самым невзрачным, с ветвями. Сам Он — Лоза, а мы — всего лишь ветви, посредники между соком и плодом. Так что и не те плоды, какие мы сами приносим, должно нам дарить, но те плоды, какие приносит в нас Христос.

Попробуем теперь рассмотреть наш медитативный образ еще обстоятельнее.

Вот люди. Человечество собралось у вселенского стола. Ему чего‑то недостает. Без Христа оно пребывает в нужде — во всевозможной нужде. Но приходит Христос, чтобы дать людям истинное вино. Он приносит с Собою небо и дарит его людям как земную силу и земную радость.

Прежде люди искали в божественном очищения, ныне божественное отдает от собственной своей жизни через Христа. Не только откровение, но пища. Такова должна стать и наша воля — вместе с Христом нести из божественного мира в человеческое существо и человеческую жизнь все, что только возможно. Мы желаем трудиться в мире как ветвь, предлагающая людям золотые плоды. Самих себя желаем мы принести людям в дар как божественное вино. Совершенно новое чувство жизни пронизывает человека, если он умеет так ощутить смысл своей жизни.

В этой медитации воли и во всех следующих мы еще больше прежнего предоставляем читателю самому разработать детали медитативного образа и сформулировать решения своей воли. Воля — самое индивидуальное в человеке, и она должна быть совершенно свободна. Мы даем, скорее, возможность посмотреть на жизнь и основу настроя. Однако ж очень полезно, чтобы медитативные образы волевых упражнений действовали в трех направлениях — великая цель, великий пример, великое препятствие.

То, что происходит в человекоосвящении, есть лишь иная форма той же медитации. Произнося слова, в которых воление обращается ввысь, священник наливает в чашу вино. При следующих словах, говорящих о том, откуда происходит воля, он добавляет в вино воду. Это — Христос, который сходит с высот и соединяется с волением, возросшим на земле.

Всякая правильная медитация тоже есть смешение вина и воды, или, если посмотреть с другой стороны, — претворение воды в вино.

В первом чуде, которое совершил Христос «и явил славу Свою», наша воля впервые вырастает из мелкого своеволия в великую вселенскую волю. И вновь мы оказываемся посередине между Востоком и Западом. Восточный человек, несомненно, знает божественную волю, но совершенно не обладает волей к преображению мира. У западного же человека есть воля к преобразованию мира, но нет воли божественной. Уже над этим первым чудом звучит молитва молитв: «Да будет воля Твоя, как на небе и на земле!» Более мы не будем произносить это прошение только пассивно и только личностно. В нем мы вбираем в себя основу воли Христа. Мы начинаем становиться «небесною» волей.

Другим чудом Иисуса было исцеление сына царедворца (Ин., 4: 46—54). Теперь мы видим Христа занятым той особой деятельностью, которая имела столь великое значение в Его жизни, — исцелением недугов. Рудольф Штайнер сказал, что именно в центральноевропейских странах, но также и на Востоке, и на Западе в грядущие столетия предстоит новая целительская деятельность с помощью высших сил. Но до поры до времени в христианстве материалистической и интеллектуальной эпохи эта сторона воли Христовой отошла на второй план, за редким исключением вроде старшего Блумхардта[10].